Сила обстоятельств. Виктор Точинов

уйти в беспамятство, я понял одно: выбраться живым из фригольда Шермезон мне едва ли позволят… Не знаю, зачем его новым владельцам нужно меня лечить и выхаживать, но о добрых чувствах к найденному в лесу и истекающему кровью человеку речь не идет. Неоткуда им взяться, добрым чувствам. Слишком много их собратьев я прикончил своей рукой, и убитым еще повезло, – в сравнении с теми, кто отправился с моей помощью в подвалы к святым сестрам, а потом на площадь – на поленницу с высящимся над ней столбом.

      В общем, провалился обратно в темноту я с большим сомнением, что когда-нибудь и что-нибудь еще увижу.

* * *

      Мою сиделку звали Дейра и я решил ее не убивать.

      Прошло еще три дня. Вернее, мне казалось, что прошло именно столько с тех пор, как я впервые открыл глаза в Шермезоне, – и силы восстановились достаточно, чтобы попытаться отсюда выбраться… Я считал, что восстановились достаточно, а так оно или нет, жизнь покажет.

      В любом случае дальше прикидывать обессилевшим и неспособным подняться на ноги, – рискованно. Старуха в черном (бабушка Дейры? она не представлялась и при мне говорила лишь на своем языке) показалась достаточно сведущей в знахарском ремесле, чтобы распознать обман. Тела людей и мранов устроены слишком похоже, и надеяться, что старая карга умеет врачевать лишь своих, не приходится.

      Да, и она, и ее внучка, и все нынешние насельники фригольда Шермезон были мранами. Или, как их зовут за Проливом, – вэйри. Любопытно, что последнее название происходит от того же беонийского корня, что и вэйверы. Так что мое приключение началось в пещере вэйверов, а завершилось в логове вэйри. Забавная игра слов… Но у меня не вызывает даже слабой улыбки.

      В бытность Алым плащом, разумеется, мне многократно доводилось бывать в жилищах мранов, причем отнюдь не в роли желанного гостя. Но тогда-то я был вооружен и полон сил, а рядом находились боевые товарищи, готовые прикрыть спину, и святые сестры, готовые пустить в ход самые убийственные заклятия, – и пускавшие.

      Но тех бойцов Инквизиции, кто попадался в лапы мранов в одиночку, потом находили, – если вообще находили, – в таком виде, что даже у людей бывалых пропадал сон и аппетит, и оставалось лишь жгучее желание мести… А за меня, оставившего службу десять лет назад, даже мстить будет некому.

      Странное поведение вилланов теперь не казалось странным. Они не бросали сраженного заклятием и ограбленного человека умирать в лесу, – к чему лишний риск, вдруг кто-нибудь найдет и вылечит? Нет, они отдали меня в лапы злейшим врагам, еще и не бесплатно, наверное. Вэйри считают родство весьма скрупулезно, до двадцатых степеней включительно, – даю голову на отсечение, что среди убитых мной или отправленных с моей помощью на костер есть родственники здешних фригольдеров…

      Так что отсеченная голова – более чем удачный финал для истории, куда я влетел. Но, боюсь, так легко и просто не отделаюсь. Смерть суждена куда более изощренная и мучительная, – для нее-то меня и лечат, и выхаживают, полутруп особо не помучаешь…

      Надо уходить