Сосед. Лилия Викторовна Тимофеева

p>

      Нет, муж на меня никогда руку не поднимал, но сейчас заорет так, что оглохнуть можно. А слуховые аппараты нынче дорого стоят.

      – Аааа! – подтвердив мои худшие опасения, взвыл благоверный. – Ты издеваешься, да, Ева? В могилу меня свести хочешь?!

      – Наоборот, соль белый яд, если ее не кушать, только здоровее будешь…

      – Аааа!!!

      Новый крик возмущения превышает все допустимые законодательством нормы децибел. Вот бы с людьми так, как с попугаями. Накрыл человека полотенчиком, он и заткнулся. В надежде спасти уши, я "делаю ноги", хватаю сумочку и выскакиваю из квартиры. Лифт, как обычно, занят, решаю не ждать и мчусь по лестнице. Потекшая из-за слез тушь щиплет глаза, и только поэтому я его не замечаю и сбиваю с ног вместе с огромным тортом. Я сейчас про нового соседа из квартиры напротив.

      – Ну что за идиотка! – орет, нарушая допустимые нормы, уже соседушка, стряхивая остатки кондитерского великолепия со стильной рубашки и тщательно отутюженных брюк. Правда, орет не с ненавистью и злобой, как Игнат, а скорее, с досадой. Я вдруг задумываюсь: если за последние пять минут уже двое мужчин одинаково нелестно высказались о моих умственных способностях, может, неспроста это, Ева, вдруг правда?

      А еще я не могу оторвать взгляд от соседа, невольно любуясь красивым мужественным лицом, волевым подбородком, сильными руками. Самец, грубиян, красавчик! Но почему нам, девочкам, нравятся такие плохие мальчики?! Брутального мачо не портят даже взбитые сливки и бисквит на носу. Правда, выглядит это забавно, и я улыбаюсь.

      – Нет, она еще и ржет!

      Мда, интеллигентным и вежливым соседа не назовешь. Но ты, Ева, не обижайся, он – пострадавшая сторона, имеет право на жесткие формулировки. Вон, бедолага, как ягодицу трет. Огромный букет тоже пострадал, розы упали первыми, на них – сосед. А на соседа – торт.

      – Извините, – каюсь я, в надежде на понимание и прощение.

      – Нахрен мне твое извините, засунь его знаешь куда!

      А вот это уже обидно. Я от всей души прощения прошу, а он…

      – Сам виноват! – вдруг вылетает из моих уст. – Накачал плечи во весь пролет, ни пройти, ни проехать. Я тоже, между прочим, пострадала в этом столкновении. Все из сумочки вывалилось!

      И вообще я на нового соседа тоже "зуб" имею. Как переехал, никакого покоя нет. Такое ощущение, что он даже обои клеит перфоратором. Игнат на "разборки" ходил, пообещав мне соседу перфоратор в одно место засунуть, но когда двери ему открыл такооой "шкаф", муженек, вежливо заикаясь, попросил быть потише. Я упреков мужу не высказала. Приняла раздражающие звуки как должное, философски. В каком бы доме, на каком бы этаже ты не поселился, сосед с дрелью найдет тебя и поселится рядом. К тому же новый владелец квартиры напротив мне нравился. Жаль, что вот так все случилось…

      Встаю с мягкого места, принимаю коленно-локтевую позу и начинаю собирать свое имущество. Правым глазам выискиваю разлетевшуюся косметику, левым кошусь на грубияна. На самом деле плечи у соседа что надо. Косая сажень, как говорили в былые времена. А все потому, что соседушка на балконе постоянно штангу тягает и грушу лупасит. Разденется до пояса, выставит свои кубики напоказ и давай дальше мускулатуру наращивать. Блин, наверное, у него настолько стальные мышцы, что на морозе язык прилипнет.

      Сосед замечает мой взгляд и, кажется, догадывается, о чём думаю. Ощерился во все свои тридцать два безупречных зуба! А еще протянул мне платочек белоснежный и говорит:

      – Держи, панда! Чего плачешь?

      – Ничего я не плачу, мне просто… моя жизнь в глаз попала!

      – Да ты юмористка, панда!

      Почему это я панда?! Так меня еще никто не называл. Огрызаюсь в ответ:

      – Сам… тупой качок! А я не панда, а Ева!!!

      – Ева?!!

      Сосед замирает и пялится на меня так, словно я внезапно на китайский переключилась. Может, что-то не так расслышал? Еще раз повторяю:

      – Ева! Ева Эдуардовна.

      Громила не отрывает от меня восхищенного взгляда и, кажется, вот-вот умрет от переизбытка счастья. Потом подхватывает меня с грязного пола, ставит на ноги, нежно стряхивает с моей одежды прилипшие соринки. Ах, какие же у него мощные руки! Мне безумно хочется дотронуться хотя бы до одного выпирающего мускула. Но я сдерживаюсь, отпрыгиваю в сторону и спрашиваю:

      – Ты больной?

      Ляпнула и в ужасе закрываю рот рукой. Ну кто тебя, Ева, за язык тянул! Слово не воробей, вылетит – береги скворечник! Подумываю, каким маневром проскользнуть мимо громилы и удрать на людную улицу. Но сосед вовсе не обижается, а протягивает ручищу… что, реально для приветствия?!

      – Так это… я – Адам! Здорово, да?

      Ага, Адам! Да почти все представители мужского пола сразу становятся Адамами, как свое имя называю. Делаю самый умный вид, показывая, что уж мне-то макаронные изделия на уши не навешать, гордо поднимаю голову, сбегаю по лестнице и вылетаю из подъезда. И только тут до меня доходит, почему я панда. Сходства с очаровательной зверушкой мне придают черные круги под глазами от растекшейся