Часовщик. Геннадий Ангелов

спиной к двери. Все мои уговоры остановиться и не дурить, не имели должного воздействия на Веру. Она со стеклянными глазами держала меня за рубашку, двумя руками, и тянула к дивану. Халат её уже валялся на полу, под нашими ногами, и ситуация накалялась.

      – Ну, возьми меня, мальчик мой, прошу тебя, – шептала Вера, целуя меня в щёки, глаза, нос и губы.

      Кроме отвращения Вера не вызывала у меня ни каких эмоций. От напряжения тело Веры покрылось потом, и она выскальзывала из моих рук, словно турецкий борец гюреш, обильно смазанный оливковым маслом, не давая себя схватить и урезонить. И в какой-то момент, я не выдержал и сильно толкнул Веру в грудь. Мне надоела эта нелепая комедия, и пора было поставить её на место, и показать, кто здесь мужчина. Её правая нога, наступила на халат, заскользила и поехала. Вера покачнулась и упала на спину, ударившись затылком об угол дивана. И тут же из носа у Веры потекла кровь, и голова свесилась набок.

      Меня словно из ведра окатили ледяной водой. Ещё ни разу в жизни так не было страшно. Я таращился на женское, бездыханное тело, лежавшее на полу, с прилипшими к паркету ногами. Мокрый от пота, я неимоверным усилием воли, сделал один шаг, и чуть не упал. Вера не шевелилась, продолжала лежать в неестественной позе, и возле её головы, образовалась лужица крови.

      – Вера, Верочка, ты жива?

      Я совершенно не узнавал свой голос, осипший, чужой. Встав на колени возле дивана, слегка тронул Веру за плечо, дрожащими пальцами, несколько раз. Тело казалось безжизненным, мертвецки холодным. Захотелось влепить Вере пощёчину, и закричать, что хватит надо мной издеваться, пора встать, и не валять дурака. Только вместо крика, из горла вырвался протяжный, собачий вой. Что делать в такой ситуации я не знал, и, усевшись рядом с телом, на пол, закрыл голову руками, продолжая скулить. Провести ближайшие пятнадцать лет за решёткой, мне никак не хотелось. Но по всем признакам, это я убил человека. Случайно. Не надо было сюда приезжать, повторял я как заклинание, вытирая слёзы. Боясь повернуть голову и посмотреть на Веру, я встал, закрыл балкон, и задёрнул шторы. Может вызвать полицию и скорую? И попробовать объяснится. Нет, это не выход из положения. Полиция обвинит в убийстве, учитывая, что Вера голая… Доказать, что я не верблюд, в данном случае, пустая затея. Арест, камера, и бесславный конец в тюремных застенках.

      Я выглянул в окно, и внимательно посмотрел во двор. Бежать, это единственный выход. Убрать в квартире свои следы и сломя голову бежать. При этих мыслях мне стало легче. И тут я вспомнил соседа, пьяницу. Тот обязательно расскажет, полиции, когда обнаружат труп женщины, что она приходила домой не одна, с молодым человеком. Полиция свяжется с Кузьмичом, и тот расскажет, как отправил меня с Верой к ней домой. Не отвертеться, точно. Почему я такой невезучий. Это надо было, вляпаться в такое дерьмо, по самое уши. Звонок в дверь, прозвучал как выстрел, среди ночи. Я прижался спиной к стене, боясь, пошевелиться и выдать себя. Кто бы это мог быть?

      На цыпочках, я подошёл к двери и прислушался. За дверью кто-то тяжело, с надрывом дышал, и не прекращал