Снежная слепота. Алексей Калугин

Марсалу.

      Старик приложил все усилия, чтобы голос его звучал ровно и без напряжения.

      Харп криво усмехнулся и сел на табурет.

      – Халана! – негромко позвал он, бросив взгляд в сторону выглядывающей из-за занавеса женщины. – Дай мне что-нибудь поесть.

      Халана неторопливо приблизилась, обошла теплогенератор, сняла с полки миску, прикрытую сверху жестяной крышкой, и, подойдя к столу, поставила ее перед Харпом. Сняв с другой полки большую пластиковую бутыль, она вновь подошла к столу, поставила рядом с миской пустую кружку и наполнила ее красноватой, чуть пенной жидкостью из бутыли.

      Сделав это, она хотела тотчас же уйти на свою половину комнаты, но Харп успел схватить ее за руку.

      – Эниса еще не вернулась? – спросил он, пытаясь заглянуть женщине в глаза.

      Старательно отводя взгляд в сторону, Халана отрицательно качнула головой.

      – Если тебя не затруднит, пришей мне пуговицы. – Харп взял доху, лежавшую рядом с ним на табурете, и протянул ее женщине.

      Халана молча взяла одежду обеими руками, прижала ее к себе и, по-прежнему не говоря ни слова, скрылась за занавесом.

      Харп снял крышку. В миске лежало с десяток небольших серых лепешек. Взяв одну, он сложил ее пополам и засунул в рот. На вкус лепешка ничем не отличалась от каши и похлебки из закваски, которые Харп уже успел попробовать. Но, как ни странно, вкус не показался ему приевшимся. Напротив, он даже перестал обращать внимание на то, что еда совершенно несоленая, – теперь ему казалось, что так и нужно.

      Съев две лепешки, Харп сделал пару глотков из кружки. Наполнявший ее настой из красницы имел терпкий, чуть кисловатый вкус, показавшийся Харпу смутно знакомым.

      Вытерев губы тыльной стороной ладони, он поставил кружку на стол и вновь принялся за лепешки.

      – Ты правда принес все это из поселка на юге? – спросил Марсал.

      Пережевывая очередную лепешку, Харп коротко кивнул.

      – А говорят, оттуда никто не возвращается…

      Марсал взял со стола принесенный Харпом нож, наполовину извлек лезвие из ножен, чуть повернув его, посмотрел, как на гладко отполированной стали играет свет лампы, и, будто испугавшись чего-то, снова спрятал обратно.

      – В самом поселке я не был, – сказал Харп, сделав большой глоток из кружки. – Но поговорил с некоторыми из его обитателей.

      – Сколько человек ты убил? – мрачно осведомился старый Бисаун.

      – Надо же! – изумленно вскинул брови Харп. – В тебе внезапно проснулось человеколюбие, старик? Не ты ли сам полдня назад предлагал мне прирезать раненого «снежного волка»?.. Как он, кстати?

      – Если речь обо мне, то я пока еще жив.

      Харп, развернувшись, посмотрел в сторону, откуда раздался голос. Раненый «снежный волк» лежал на прежнем месте, накрытый по грудь стареньким одеялом. Лицо его было мертвенно-бледным, губы покрывала запекшаяся корка, но взгляд был ясный. Для человека с пропоротым животом выглядел он совсем неплохо.

      – Не обращай внимания на то, что я сказал, – быстро улыбнулся «снежному волку» Харп. – Это всего