Дар Демиурга. Поэзия Игоря Царева. Уроки лирики. Любовь Сушко

вся страшная биография поэта, и немного перефразирована знаменитая фраза Ахматовой: « Готовила Иосику одну дорогу – в классики» («Какую биографию делают нашему рыжему!». А. Ахматова).

      С невероятной силой звучат последние строки этого стихотворения, где Игорь Царев отмечает:

      Проем окошка узкого, чаёк из мать-и-мачехи…

      Откуда столько русского в еврейском этом мальчике?

      Великого, дурацкого, духовного и плотского…

      Откуда столько братского? Откуда столько Бродского?

      И здесь дается характеристика нашего национального характера «Великого, дурацкого, духовного и плотского» – вот из этих противоречий и состоит русская Душа, а отразить ее по воле судьбы и рока удалось в свое время Борису Чичибабину и Иосифу Бродскому.

      Игорь Царев не первый задает этот вопрос, он немного раньше возник у Бориса Чичибабина, в стихотворении «Тебе, моя Русь» тот тоже отмечает подобное явление, правда уже в живописи:

      Нет меры жестокости, ни бескорыстью,

      И зря о твоём же добре лепетал

      Дождём и ветвями, губами и кистью

      Влюбленно и злыдно еврей Левитан.

      И тот и другой отмечают в своих чудесных творениях, что в определенный момент в нашей живописи, в нашей поэзии появляются знаковые фигуры, которые понимают и описывают Русь и русский характер так ярко, как это не удается никому другому. Нам остается только внимать и восхищаться, и учиться понимать этот мир через призму их картин, их стихотворений. Но если Игорь Царев обратился к поэту осознано, другие сделали это интуитивно. И сегодня настоящую поэзию без контекста лирики Бродского представить проблематично.

      2.

      Иосиф Бродский, проживший за границей вторую половину жизни, никогда не возвращавшийся в Россию. Долгое время запрещенный, казалось потерянный навсегда, вопреки всему становится той путеводной звездой, которая оставляет надежду на то, что поэзия еще может возродиться и подняться на невероятную высоту. Еще можно вернуть ту элитарную поэзию, которую отняли на долгие годы, заменив ее каким-то суррогатом, чем-то новым, часто невнятным, а порой и просто халтурным подобием. Но большие художники и тогда вольно или невольно тянулись к Бродскому. А когда его книги были, наконец опубликованы, мы открыли его для себя. Именно в стихотворениях Игоря Царева видно, как сомкнулись разорванные звенья золотой цепи. (Это то древнее славянское письмо, которое, казалось бы, забыто и утеряно навсегда, и далеко не всем удается видеть эту золотую цепь).

      Вот, что сам Игорь говорит о стихотворении и о Бродском в рецензиях:

      Но я – то от своего имени пишу, ощущая некую общность в языковом пространстве

      Игорь Царев 08.09.2011 17:16

      Я к Бродскому спокойно отношусь. Это не герой моего поэтического романа. Но вот судьба его гения мне чрезвычайно интересна :)

      Игорь Царев 24.01.2012 12:01

      Стихи у него все равно гениальные :)

      Игорь Царев 24.01.2012 12:17

      Да, меня интересовала именно судьба Бродского. В ней очень ярко проявил себя фатум, детерминированная предопределенность.