Запрещенные фрукты. Травелоги и рассказы. Кирилл Куталов

одна огромная африканская вечеринка, кенийское рождество, праздник дикой ночной жизни: возле железнодорожной фуры с надписью Café лежит, поджав ноги к груди, голый человек, он похож на старую покрышку от маршрутки.

      Между деревнями водитель топит под 90, обгоняя грузовики, тук-туки и мопеды по встречке. Ниссан подлетает на огромных, как слоны, лежачих полицейских, каждый раз, когда мы расходимся в паре сантиметров с несколькими тоннами очередного ржавого железа, я думаю: я ведь мог бы оказаться в Венеции, Риме, даже в Копенгагене, учитывая сколько я отдал за сафари, почему со мной сейчас происходит именно это?

      Справа в темноте – Индийский океан.

      МАЛИНДИ, LOVE IS IN THE AIR

      – Muslim? – Так со мной начинают разговор жители курортного города Малинди. Они подходят, показывают на мою тюбетейку, которую я восемнадцать лет назад привез из Ферганы, улыбаются, но как-то сдержано, белый маслим, диковина. Я отвечаю, что нет, не маслим, просто нравится шапка. Тогда же, восемнадцать лет назад, я привез из Средней Азии казахский войлочный ковер, но его давно съела моль, а тюбетейка осталась.

      Мы завтракаем в Карен Бликсен, самое модное заведение в городе, все столики заняты, нам достается один возле входа, с этой точки удобно наблюдать за происходящим внутри круглого шатра с каменными стенами и тряпичным колышащимся верхом.

      Почти за всеми столиками сидят белые. Девять из десяти – итальянцы за 50. Ходит очень красивый седой мужчина, похожий на Мастрояни, он одет в голубые шорты и белую рубашку навыпуск, рукава подвернуты так, как умеют подворачивать только в Италии – я пытался освоить эту науку по схеме в журнале GQ, получилось жалкое подобие, русским никогда не совладать с рукавами и шарфами, у нас в лучшем случае получаются рукава в стиле штурмовиков СС из фильмов про войну. Мастрояни подходит к пропеченным на кенийском солнце гранд дамам, дважды целуется с каждой, о чем-то спрашивает, внимательно слушает, склонив идеальной формы седые кудри, помогает сесть или встать, поддерживая дочерна загорелое кожистое крыло от подмышки до локтя.

      За столиком по соседству – пара чуть старше меня, он огромный, с бородой и гривой волос, в волосы вплетены разноцветные бусы, у нее – афро-косички, они курят одну за одной, от сигарет их кожа посерела под загаром. Входит высокий итальянец лет 60, с ним – необычно стройная по местным меркам кенийка, она как экспортный вариант здешних женщин, евромодель. В отдалении сидят двое итальянских старцев в компании юной черной красотки, старцы оживленно беседуют друг с другом, красотка молча улыбается, очень красиво блестят белые зубы. Огромный черный парень, меняла с пачкой шиллингов размером со свой бицепс в кармане, приводит двух микроскопических подружек, тоже как будто сделанных на экспорт, на улице таких не встретишь, сажает их за стол к гривастому мужчине и его подруге с косичками, сам уходит по своим валютным делам. Еще две черные принцессы