Postscript. Сесилия Ахерн

бурчу что-то невнятное, стараясь дожевать поскорей, чтобы прекратить этот разговор.

      – У Холли все отлично, – спокойно говорит мама.

      Но тут включается Киара и дает быстрый мощный залп:

      – Женщина, которая умерла от рака, организовала клуб «P. S. Я люблю тебя» для людей, умирающих от неизлечимых болезней, и они хотят, чтобы Холли помогла им написать письма тем, кого они любят. – По ее лицу видно, с каким облегчением она освободилась от этой информации и как боится того, к чему ее выходка приведет.

      Едва не подавившись, я проглатываю наконец свою брокколи.

      – Да блин же горелый, Киара!

      – Извини, но мне пришлось! – Киара вскидывает руки, словно бы защищаясь.

      Дети хохочут над моим лексиконом.

      – Прости, Эбби, – хрипло говорю я их маме и откашливаюсь. – Парни, я в порядке. Правда. Давайте-ка сменим тему.

      Мэтью с осуждением смотрит на свою болтушку-жену. Киара совсем сникает.

      – Так ты будешь помогать этим людям с письмами? – спрашивает Деклан.

      – Не хочу это обсуждать, – заявляю я, отрезая дольку от помидора.

      – С кем? С ними или с нами? – уточняет Джек.

      – Ни с кем!

      – Значит, ты им не поможешь? – включается мама.

      – Нет!

      Она кивает с совершенно непроницаемым лицом.

      Мы молча жуем.

      Я ненавижу, когда у нее это непроницаемое лицо.

      – А что, ты считаешь, что я должна? – сдаюсь я.

      Все за столом, за исключением мальчишек и Эбби, которая слишком умна, чтобы влезать, отвечают одновременно и так, что ни единого слова не разберешь.

      – Я вообще-то маму спросила.

      – А тебе неинтересно, что думаю я? – спрашивает отец.

      – Ну конечно интересно!

      Но он, уязвленный, утыкается в свою тарелку.

      – На мой взгляд, – вдумчиво говорит мама, – ты должна делать то, что, как ты считаешь, правильно для тебя. Я, ты же знаешь, в ваши дела не лезу. Но раз уж ты спросила, скажу: если из-за этого ты так… – критически оценив мою тарелку, она переводит взгляд на меня, – ты так расстроена, то тогда это плохая идея.

      – Она же сказала, что завтракала! – защищает меня Мэтью, и я смотрю на него с благодарностью.

      – А что именно ты ела? – интересуется сестрица.

      Я закатываю глаза.

      – Полный английский завтрак, Киара. Целая сковородка поджарки с кусками свинины, свиной кровью, беконом и яйцами, и все прокипело в масле. В коровьем масле, Киара.

      Это вранье. Завтрак в меня тоже не полез.

      Киара отвечает мне самым свирепым взглядом.

      Дети снова хохочут.

      – Можно, я сниму фильм про то, как ты им помогаешь? – жуя, спрашивает Деклан. – Отличная выйдет документалка!

      – Не разговаривай с набитым ртом, Деклан, – одергивает его мама.

      – Нет, нельзя. Потому что я этого делать не буду, – отвечаю я.

      – А что об этом думает Гэбриел? – спрашивает Джек.

      – Не знаю.

      – Она еще ничего ему не сказала! – ябедничает Киара.

      – Холли? – удивляется