Альтруисты. Эндрю Ридкер

что оттачивает на Мэгги свое мастерство.

      – Ща наваляю! – проорал он сегодня, швырнув Мэгги на пол.

      Хотя за встречи с Бруно ей почти не платили, Мэгги терпела и даже поощряла его побои. Они были наглядным доказательством того, что ее работа требует жертв. Мать Терезу всю скрючило, у Ганди ребра вылезли наружу. Ну а у Мэгги есть синяки. Признак сильного характера. Так всегда бывает с теми, кто пытается творить добро: рано или поздно обязательно получаешь по шапке.

      Семья Накахара обитала в крошечной, но не слишком уютной квартирке, окна которой выходили на неказистое сердце Риджвуда, пересечение Сайпресс, Миртл и Мэдисон-стрит – негативное пространство, где тихими воскресными вечерами можно было услышать все составляющие района по отдельности: отбивающие время церковные колокола, потрескивающие неоновые вывески, тридцатилетнюю вражду лысого человека и голубя.

      – Уфф, – пробормотала Мэгги.

      Она кое-как выбралась из-под Бруно и заковыляла по комнате.

      – Кажется, у нас по-прежнему проблемы с самоконтролем.

      Она всегда говорила «мы», имея в виду кого-то из мальчиков. Это помогало установить доверительные отношения.

      В гостиной семьи Накахара неизменно стояла вонь горелых такитос, пицца-роллов и прочих полуфабрикатов, составлявших рацион Бруно. Эту вонь то и дело пронзали насквозь пуки полудохлого золотистого лабрадора по кличке Цветик, давно уже залегшего в угол умирать. Пол был застелен ковром грязно-бежевого цвета, похожим на лежалый снег у обочины дороги. Над коричневым диваном из кожзама висели два портрета в рамочках: Майкл Джексон и (Мэгги спросила) Петр Порошенко.

      – С самоконтролем проблем нет. Просто у меня ОВР, – сказал Бруно, имея в виду оппозиционно-вызывающее расстройство, про которое он вычитал в интернете. – Это реальный диагноз, между прочим. Есть такое расстройство!

      Однако правильная постановка диагноза – еще полдела.

      – Вот именно, расстройство, – сказала Мэгги. – Не болезнь.

      За полгода их знакомства Бруно перебрал множество увлечений, среди которых были выкидные ножи, чревоугодие и пиромания. Хотя Мэгги считала смешанные единоборства попыткой чокнутых боксеров найти философское оправдание своей тяге к рукоприкладству, это хобби Бруно нравилось ей больше остальных. Все же спорт, как-никак. И дает видимые результаты. Плоды Бруновых трудов сперва стали заметны на его собственном теле, а затем перекочевали и на ее.

      – Уроки сделаны! – крикнул Алекс из-за кухонного стола заливистым, словно колокольчик консьержа, голосом.

      Если Бруно был крепыш (как зверушка из воздушных шариков: мускулистые и раздутые руки-ноги с тонкими тугими сочленениями), то его брат казался миниатюрным и грациозным, гладеньким, обтекаемым. Чистая кожа, иссиня-черные волосы.

      – Наша тренировка окончена? Тогда делай математику. Ах да! Сперва вытащи из духовки то, что там обуглилось, пожалуйста.

      Она расстегнула ремень, которым ее большая плечевая сумка крепилась к груди, и та упала, тихонько звякнув молниями, на ковер. Освободившись