Секьюрити номер тринадцать, или Дневники «топтуна». Сергей Михайлович Кравцов

пульте сверху закрыта железным рублём, который крест-накрест примотан изолентой. И как же ею оперативно воспользоваться, если изоленту разматывать будешь чуть ли не полчаса? Оказывается, так делают во всех без исключения магазинах. Во-первых, потому, что ГБР – так только называется. На самом деле, по факту, это, так сказать, ГЗР – группа замедленного реагирования. А какой ей ещё быть, если она – одна на целую округу, а до иных своих участков ей ехать, минимум, полсотни вёрст? А они же не на вертолёте! Асфальт тут хреновенький, осенью и зимой случается гололёд, так что, быстро ГБР приехать не сможет в любом случае.

      И второе. Если случайно нажать на кнопку, и ГБР выедет, а на месте окажется, что было ложное срабатывание, штрафчик за это могут припаять не хилый. Минимум, «штуки» на полторы. А то и больше. А кому это на хрен нужно – полтора дня ломать ноги за «здорово живёшь»? Поэтому кнопки и изолируют.

      – Это всё понятно. Но почему мне её не выдали?

      Лёха жмёт плечами.

      – А потому, что толку с неё – шиш да маленько. За всё время работы ею я ни разу не пользовался.

      – А, вот, я вижу в зале камеры наблюдения … – указываю на объектив ближайшей к нам. – Можно же просматривать видеозаписи и выявлять тех, кто ворует?

      Лёха морщится и отмахивается. Оказывается, просматривать записи мне никто не разрешит. Для этого надо делать запрос в головной офис «Купи!». В головной офис?! Ну, так, это же, получается, полный дурдом! А за каким бесом их тогда, вообще, поставили? Следить за кассирами и охранником, чтобы тот, не дай бог, не присел отдохнуть?

      – Вот именно! – подтверждает он

      По словам Лёхи, даже опереться плечом или задницей о какой-нибудь стеллаж – вещь нежелательная. Я обязан ходить, и только – ходить. А если директор магазина застанет меня в тот момент, когда я где-то на секунду прислонился, чтобы дать передышку ногам, он имеет все основания немедленно позвонить в контору. Максимум, через час сюда примчится Васин, и я вылетаю на улицу без надежды на оплату хотя бы обратной дороги. Но приехать он может и сам, в любой момент. За двадцать дней моего уже начавшегося дежурства он прикатит, как минимум, раза два. А если от местного начальства будут нарекания, то появляться будет и два раза на неделе. «ЛОМу» очень невыгодно, если из-за какого-то недотёпистого или излишне занозистого охранника торговая сеть расторгнет с ними контракт.

      Лёха убегает, я снова хожу по рядам. Ноги – хоть отрубай. Просто, невыносимо хочется присесть хотя бы на пару секунд… Высматриваю место, где нет зоны обзора камер. Опираюсь грудью и локтями о стеллаж, даю поочерёдно отдохнуть ногам. Какой же это кайф – хоть чуточку расслабиться. Внимание! Анька идёт по рядам. Всё, «перекуру» конец. Надо срочно изобразить из себя крутого секьюрити. Она подходит ко мне и дотошно расспрашивает о результатах дежурства. Докладываю, что «в Багдаде всё спокойно». Она разочарована – Лёха к этому моменту, как минимум, кого-то уже поймал бы, а кого-то ещё и отхреначил бы в подсобке.

      Обед. Анька, которую я разыскал у касс, объяснила,