Секьюрити номер тринадцать, или Дневники «топтуна». Сергей Михайлович Кравцов

Оборачиваюсь к входу и вижу… Ёшкин кот! Крупного, такого, мужика, почти трёхметрового роста. В сравнении с ним все местные «дяди Стёпы» – сплошная мелкота. Фантасмагорическое зрелище: Гулливер в стране лилипутов. Самые высокие из тутошних ему ниже, чем по плечо. А я, при своём среднем росте, и вовсе, почти по пояс. Вот это учудила здешняя природа! Вот это отчебучила!.. Он в двери-то вошёл, пригибаясь и приседая. А по залу двинулся – голова задевает за висящие под потолком аншлаги с названиями отделов. Правда, походка у него какая-то замедленная, будто идёт по шею в воде.

      Достаёт он из кармана пакет в цветочек, набирает в него продуктов. Даже странно это видеть – ему, блин, не с пакетом надо приходить, а с баулом габаритами «два на два», и набирать себе не пару батонов, обычный брикет масла и кило колбасы, а этого же, но раз в пять больше. Ну, как одним батоном насытить такую махину?

      Спрашиваю местных – кто такой? Как ни странно, но его знают немногие. Говорят, что зовут его, вроде бы, Геной, ему, вроде бы, около сорока. Когда-то, вроде бы, был женат, но детей не было, и они с женой развелись. Больше он уже не женился. Ещё когда-то Гена выучился на электрика, но работал недолго – начались проблемы с сердцем. Сейчас, вроде бы даже, он на инвалидности. Да, случай аномальный!

      …Ну, вот уже и десятый час. Незадолго до закрытия снова приходит Никита. Глаза – как пластмассовые пуговицы, шагает как робот, у которого садятся аккумуляторы. Всё понятно. Опять, балбес, «перегрузился». И пришёл, явно, не за кефиром. Видимо, душа настойчиво просит третьего, финального инфаркта. Но опять пришёл он зря: время уже вышло, «алкашка» на кассе не пробивается. Поэтому я его встречаю на полпути к спиртному и ставлю в известность, что делать ему тут нечего. Он меня снова не узнаёт, начинает бузить: «А ты кто такой?!!». Смотрит, очень недобро, щерится недовольно и зло… Объясняю ему, что спиртное ему не продадут – пусть и не мечтает. Закон есть закон, и с этим не поспоришь.

      Никита начинает «лезть в бутылку», вроде того: что это за закон такой хреновый? Орёт:

      – …Что вы все голову мне тут морочите? Я не дурачок, и хорошо знаю, что вы мне просто не хотите продать!

      Понятно… В извилинах путаница и словами его не убедить. Беру под руку и, мимо касс – на выход. Он возмущается:

      – А чё это так? Я хочу сделать покупку, и ты меня выпроваживать не имеешь права.

      Да, покупай на здоровье – хоть всё подряд! Хрен с тобой! Но только не спиртное. Он психанул, зачем-то достал сотовый, стал кому-то звонить. С кем-то спорит, орёт что-то непонятное, да ещё и с семиэтажными матами на весь магазин. Снова беру его за локоть.

      – Ты чего бузишь? Чего материшься? Здесь выражаться нельзя!

      Он руку выдернул, хотел меня толкнуть, правда, калорий не хватило – сам чуть не повалился. Вижу – пошёл вразнос. Ну, всё, хватит миндальничать. Нечего тут рисоваться – кыш домой! Снова веду его к выходу. Тут он увидел Аньку-большую, и рванулся к ней. С гонором объявляет:

      – Я хочу поговорить с вашим начальством!

      Анька