По дорогам Империи. Катэр Вэй

а девочка хлопала ресницами, пытаясь увязать только что услышанное со своим загадочным братцем.

      Тушка саблезубого кота глухо шлепнулась на камни, а мальчик уселся на попу и съехал по осыпающемуся спуску, как с горки, притормаживая пятками сапог.

      – Ну, чего ты, не бойся, тут не сильно высоко.

      Но сестра топталась на месте, не решаясь съехать вниз.

      – Ну, долго тебя еще ждать или ты хочешь стать чьим-нибудь ужином?

      – Обувку жалко, – пискнула она сверху.

      – Да чтоб тебя… – буркнул мальчишка и уселся стягивать с себя сапоги. – На, надень, – кинул он ей один, а следом и второй, – а свои сюда бросай. И быстрее давай, я не сова, в темноте не вижу.

      Девочка торопливо сменила обувь и почти так же скатилась на дно оврага. Уселась снова переобуваться. Взяв свою туфлю, она чуть не заплакала, но закусив нижнюю губу, все же, надела.

      – Че, туфли так жалко?

      – Обувку, что ли? Да, жалко, конечно, красивые были, и мамка ругать будет, но я не из-за того, просто ноги растерла, болят сильно. Может, я лучше босиком пойду? – но поглядев на острые камешки, молча скривившись, обула и вторую.

      – Я тоже растер, в кровь. Потерпи, думаю, тут рядом уже.

      – С чего ты так решил?

      – А вон, гляди, пятна бурые видишь? Это кровь… Митек-то босый, вот и побился, а тут еще добавил.

      – Ну, он как бы привычный, у него обувки никогда не было. Даже зимой.

      – Как же зимой босиком?

      – В обмотках.

      – Че это такое?

      – Забыл? Тряпье на ноги наматываешь и дощечку или коры кусок, да веревочкой привязываешь, это и будут тебе обмотки.

      Калин крепко выругался.

      – Не сквернословь, Боги того не любят.

      – Ладно, пошли, а то я и есть уже хочу.

      – Я тоже. А тут холоднее, чем наверху, – зябко поежилась сестра, передернув плечами. – Вон, гляди, еще пятно.

      – Угу, вижу…

      Подобрали зверя и гуськом двинулись по следам Митька. То, что это точно Митек, ребята убедились, найдя полный отпечаток маленькой ноги.

      Темнело стремительно, а дети все шли. На сколько километров тянулся их путь, неизвестно, никто его не измерял.

      – Гранд-каньон какой-то, а не овраг, – бурчал раздосадованный мальчишка себе под нос.

      – Калин, я устала, не могу больше, и мне холодно очень. Давай хоть гада этого бросим, а? Нет больше сил моих его тянуть.

      – Смотри! – Калин указал на мерцающий слабый огонек, отблески которого метрах в пяти над головой метались по камням.

      – Ой! Что это?

      – Надеюсь, что отблеск от костра в пещере.

      Калин свистнул в два пальца. Тишина. Он повторил еще дважды и только примерился для четвертой попытки, как слабый свист в ответ раздался сверху.

      – Точно он! – радостно воскликнула Анята. – Митек! Мить, это мы!

      – Тщ-щ! – зашипел на нее брат. – Не ори ты так громко, звери услышать могут.

      – Ой! – с опаской девочка осмотрелась, вглядываясь в кромешную темноту. – Но как нам взобраться туда? – спросила