По дорогам Империи. Катэр Вэй

и прошляпил зверя.

      Нож засел крепко, пришлось упереть ногу в голову звереныша, наступив на нее и тянуть двумя руками изо всех сил. Еле вынул. Осмотрел свой трофей, недотигра. Хвост короткий, шерсть густая, и по ней рассыпаны продолговатые пятнышки, а не полосы, как оказалось. Кисточки на ушах.

      – Ха! Да это же обычная рысь, только зубищи себе отрастила знатные, – пришел он к выводу после внимательного визуального изучения. – Ну, ничего себе. Мда. Не-е, крылатые котомыши мне нравятся больше, чем вы, – слегка пнул труп ногой и посмотрел на Аняту.

      Та сидела уже молча и очень внимательно смотрела на своего младшего, субтильного братика, которого вечно опекала и даже с мальчишками старшими разборки учиняла, чтобы те не обижали слабого Калина.

      – Успокоилась? Ну, и хорошо. Тебя колотит от нервов, воды попей да идти надо. Домой засветло мы уже не поспеем, а потому нужно искать скорее это место в пещере или какое-то другое, для ночлега, а то, гляжу, тут не очень-то и безопасно.

      Анята долго шла молча, тайком рассматривая Калина, такого вроде бы родного, но в то же время и чужого. Что-то в брате изменилось после болезни, сделало его не таким, как прежде. Теперь уже не возникало мыслей, что его снова поколотят, и что она опять найдет младшенького рыдающим в сарае или за овином. Нет, теперь самой хотелось спрятаться за его узкой, но необъяснимо сильной спиной. Надо же, убил мягколапого хокби ножом. Кому скажи – не поверят.

      «Сама бы не поверила ни за что», – размышляла Анята, поглядывая на пятнистый труп коварного звереныша.

      Калин спросил, можно ли есть их и, получив ответ – «Да», твердо решил забрать убитого зверя.

      – Нечего мясом раскидываться, – заявил он на то, что зверь тяжел, и тащить его неудобно.

      Брат и сестра шли уставшие. У Аняты израненные ноги, руки и особенно спина, жутко болели, на брате же не было и царапины. Как он так умудряется, для нее оставалось загадкой. Неужели отец обучил за столь короткое время?

      Неожиданно Калин прервал ее размышления.

      – О! Гляди, вон там, кажется, спуск. Пойдем, посмотрим.

      – Можно, я тут посижу? – глаза Аняты были очень жалобны, а вид жутко уставший.

      – Нет, – твердо заявил Калин, – насиделась уже сама, достаточно.

      Девочка обреченно вздохнула в голос и, вновь подхватив мягколапа за задние конечности, поплелась вслед за братом.

      С трудом перебравшись через очередную валежину с корявыми, царапучими ветками, дети оказались на довольно свободном, пологом пятаке.

      – Посиди-ка тут, пока я осмотрюсь, – раскомандовался младший, – и по сторонам гляди внимательно, если что – ори.

      Анята недовольно сощурила глаза, но Калин не обратил на этот, обычно срабатывающий, взгляд ни малейшего внимания, просто ушел быстро вниз, к спуску.

      «И походка у него стала странной, мягкой, плавной, как у зверя, – вновь принялась она за размышления, – раньше такой не замечала. А как глядит-то по сторонам…