Двери в темное прошлое. Екатерина Островская

за землю дали небольшую студию.

      Свадебное путешествие было прекрасным. Особенно поразила выставка мебели. А еще Марине очень понравился немецкий партнер мужа. И она ему, судя по удивленному взгляду Ленца, понравилась тоже.

      Они сидели рядом, когда заключали сделки, разговаривали на немецком, а Валентин понимал и только.

      Перед самым окончанием выставки Лужины сидели в гостиничном номере и отдыхали. Пришел Ленц, опустился в кресло и сказал, что у него есть предложение. Даже не одно. Первое, это свадебный подарок лично для Марины – два с половиной процента акций его фирмы. А деловое предложение – дополнить пакеты акций. Уве хотел получить двадцать процентов русского предприятия в обмен на десять процентов своего.

      Предложение было очень выгодным, но Валентин отказался. То есть отказался, но не наотрез. Объяснил, что дела у него идут в гору, а у Ленца «нах унд нах», то есть мало-помалу или едва-едва, а потому он готов отдать десять процентов своих в обмен на десять процентов немецких акций. Иначе это будет выглядеть как недружественное поглощение.

      Ленц рассмеялся, потом посмотрел на Марину, вздохнул и согласился.

      – Только есть один условий, – произнес он по-русски, – ты страхуешь свой бизнес, а мой уже застрахован. Ты страховать свой жизнь, а свой бизнес тоже. Если кто-то из нас будет умирай, то страховку жизни получать родственники, а страховка по бизнесу – тебе или мне. Будем посмотреть, кто из нас умрет первым.

      Валентин помолчал немного и кивнул. И только потом спросил:

      – Зачем тебе моя страховка моего бизнеса?

      – Потому что я не хочу, чтобы наш общий бизнес умирай. Я умру, данке шон, а тебе зер шаде. Очень жаль, но фирма «Ленц» должен жить. И не важно, кто хозяин: ты или я. Как скажет бог, так и будет. О’кей?

      – Их бин айнферштанден, – ответил Валентин.

      – Это хорошо, что ты согласен, – улыбнулся Ленц, – но это будет все в случай, если ты меня познакомишь со свой дизайнер. Потому что это очень и очень большой перспектива для нас двух. Ферштеен?

      И тут Валентин рассмеялся. Не просто хихикнул, а в голос и громко – так, что не мог остановиться. Смеялся дольше, чем позволено приличиями, и немецкий партнер удивился.

      – Вас ист лос? – спросил он у Марины. – Я что-то смешной очень сказал?

      – Давай контракт, и я подпишу, – произнес Валентин. – Мой дизайнер – это моя жена.

      Уве шагнул к Марине, наклонился. Взял ее ладонь и прикоснулся к ней губами.

      – Зер шаде, – произнес он, – очень жаль, что я уже такой старый и такой женатый.

      Глава 8

      Утро второго дня было солнечным. На небе не было ни облачка, и можно было не сомневаться, что весь день будет таким же ярким и ласковым. Кто тогда мог предполагать, что принесет вечер. Муж отправился на работу, что по воскресным дням случалось не так уж и редко. А вскоре пришел Карсавин.

      Писатель появился не один, а с молодым человеком, которому на вид лет было даже меньше, чем Марине. У молодого человека