Двери в темное прошлое. Екатерина Островская

сказала ему Марина.

      Мужчина, как видно, не ожидал, посмотрел на нее в недоумении, но потом, очевидно, пришел в себя и спросил:

      – Откуда ты, прелестное дитя?

      – Я теперь ваша соседка, – объяснила Марина, – вон, видите: калитка отворена, там как раз наш дом.

      – А я вот здесь обитаю…

      Мужчина показал на забор писательского двора, но Марина и без того уже узнала, кто перед ней.

      – На прудик наш сбегал, окунулся, – объяснил Карсавин, – сразу как-то свежее стало.

      – То-то вы Русалочку вспомнили.

      – О-о, – оценил писатель, – какая образованность! Пушкина читали. А помните, как начинается эта драма?

      Марина улыбнулась и пожала плечами.

      Карсавин откинул руку с полотенцем в сторону и продекламировал, понизив голос:

      Уж то-то вы, все девки молодые,

      Все глупы вы. Уж коли подвернулся

      К вам человек завидный, непростой,

      Так должно вам себе его упрочить.

      А чем? Разумным, добрым поведеньем.

      И, не делая паузы, он произнес своим обычным голосом:

      – Меня Иваном зовут.

      – А я – Марина.

      – Морская, значит, – покачал головой писатель. – Хорошее имя для русалочки. Кстати, вы сегодня что делаете?

      – Пока жду, когда подъедет муж.

      – Дождетесь – приходите ко мне оба на шашлыки. А не дождетесь – приходите одна. Второй вариант предпочтительнее.

      – Одна вряд ли приду. А у вас наверняка много народу будет.

      – Не знаю. Издатель Буховцев с женой – точно придут. Потом Максим, это с другой стороны от вас. Окатыш обещал заглянуть. Вы его не бойтесь, это он на сцене такой грозный, а вообще Вадик – скромный человек, мы с ним встречаемся и о литературе беседуем, когда он не в разъездах.

      Они остановились возле калитки писательского дома.

      – Не знаю, приду ли, – покачала головой Марина. – Простите, Иван… а как отчество?

      – Просто Иван. Для некоторых Ваня. Но это только для Буховцева, с которым мы знакомы уже лет двадцать, и для Вадика Каткова, с которым общаемся не так давно, но как-то сблизились. Так что приходите.

      Писатель уже открыл калитку, хотел войти, но, очевидно, что-то вспомнил.

      – Вчера Вадик прочитал мне свое новое стихотворение. И как-то оно во мне отразилось и теперь крутится-крутится в сознании. Хотя помню всего несколько слов. Хотите послушать?

      Марина кивнула.

      А Карсавин уже нормальным голосом прочитал:

      Как тяжело приходит утро,

      Когда мы еле дышим оба.

      И мир скрипит. Скрипит, как будто

      Живой мертвец встает из гроба[5].

      Марина даже поежилась.

      – Страшные стихи.

      Писатель махнул рукой и рассмеялся. Потом объяснил:

      – Это Вадик написал о старой скрипучей кровати.

      Он помахал рукой и вошел на свой участок.

      Марина подумала немного и решила продолжить поиски

5

Стихи автора.