Христос с тысячью лиц. Юлия Латынина

Ириней Лионский, было утверждение о том, что Иисус, сын Бога, принес себя в жертву за грехи человечества. Он физически умер и физически воскрес.

      Однако огромное количество последователей Иисуса Мессии вообще не считали, что он умер. Это, собственно, и были те, «кто ложно назывался гностиками»{2}.

      Обладатели лжеименного гносиза считали, что Иисус – посланец Настоящего Бога, надмирный дух, никогда не имевший тленной плоти – не умирал и не воскресал. Они не считали, что он пришел искупить первородный грех. Они считали, что Христос пришел дать людям знание, и это было знание о том, как самим стать богами.

      Кроме того, эти еретики считали, что наш, вещный, мир, недостоин спасения. Они не считали, что спасать нужно мир. Они считали, что спасаться нужно от мира. Они полагали, что люди могут увидеть бога, стать богами, сбросить с себя смертные одежды (то есть плоть) и обратиться в сверкающее эфирное тело ангела. «Ты увидел Христа – ты стал Христом», – учили гностики{3}.

      Некоторые из них считали, что Христос – всемирный дух – просто принял облик человека. Некоторые, наоборот, считали, что он надел на себя тело человека Иисуса, как рубашку, и что он также может войти в тела самих гностиков.

      Эта позиция резко противоречила позиции победившей церкви, согласно которой Иисус Христос пришел во плоти, воскресение было процессом вполне физическим, а будущее Царство Божие имело своей составляющей вполне ощутимое материальное изобилие.

      «Кто говорит, что нет ни Воскресения, ни Суда, тот первенец Сатаны», – сурово предупреждал в 160-х гг. епископ Смирны Поликарп{4}.

      Это неимоверное разнообразие общин, веровавших в Иисуса, создает перед нами совершенно очевидную сложность. Начиная с XIX в. н. э. в классической библеистике было принято то, что можно назвать теорией «маленького ручейка». Согласно этой теории, Иисус Христос был никому не известный проповедник мира и любви, распятый по ошибке римлянами в переполненой религиозными террористами провинции Иудея.

      Смерть его прошла совершенно незамеченной, но с течением времени маленький ручеек добра и любви, который он проповедовал, превратился в могучую реку, которая смела языческую античность со всеми ее богами и статуями в пропасть забвения.

      Очевидно, что само это огромное разнообразие общин, веровавших в Иисуса и существовавших как за пределами, так и в пределах империи, противоречит тезису о «незначительном ручейке». «Незначительный ручеек» уже ко II в. н. э. не мог иметь такое количество мутаций.

      Кроме того, он ставит под вопрос еще одно часто встречающееся утверждение, а именно, что христианство восторжествовало из-за своего уникального месседжа о Сыне Бога, сошедшем на землю, проповедовавшем любовь и прощение и давшем себя распять за грехи человечества. Ведь далеко не все эти общины исповедовали этот месседж! И если кто и был «маленьким ручейком» на фоне безбрежного еретического океана – так это именно победившая церковь.

      Как мы уже сказали,

2

Ириней Лионский. Против ересей, 2, 31, 1.

3

The Gospel of Philip, 61, 25–30, NHS.

4

Поликарп Смирненский. Послание к филиппийцам, 7.