Падчерица (не) для меня. Юлия Рябинина

их.

      – Ну, что заботишься, что? Я же не малолетняя дурочка, которая готова ноги раздвинуть перед первым встречным. Я что, совсем ку-ку? – я сложила руки на груди и, сбросив с себя ладони парня, плюхнулась на близстоящее кресло.

      – Не дура, но выглядела именно так, – констатировал факт Марк.

      – Да пошел ты, придурок, я на тебя обиделась. Сегодня можешь больше не подходить ко мне, понял? – беру мицеллярную воду и щедро смачиваю ей ватный тампон, прохожусь по тем участкам лица, где обильно посыпано блесками.

      – Да как скажешь, Котя, вот только правду-то не скроешь. И чем тебе так приглянулся этот араб? Вот представь, дашь ему, а он как возьмет да увезет тебя отсюда далеко в Дубай, например, что будешь делать, а? Ты о матери своей подумала? Да ладно о матери, обо мне ты подумала? Что со мной будет?

      – У него есть друг, – ехидно подмигнула я парню, за что тут же прилетела подача в спину в виде скомканных легинсов.

      – Ульяна, а вот это не смешно, поняла? – обиженные нотки послышались в голосе парня.

      – А че так, а? Значит шутить над моей невинностью можно, а над твоей ориентацией нельзя?

      – Так ты же прекрасно знаешь, что я натурал. И все равно продолжаешь подкалывать. Ну люблю я потанцевать в женских вещичках, но это моя слабость, что с этого, а?

      – Ничего, а моя слабость – это девственность, так что насчет этого тоже не нужно шутить, – пафосно бросила я ему в лицо слова негодования.

      – Так, так, так… – послышался за спиной голос администраторши Ольги Николаевны.

      Она оглядела нас с Мариком надменным, хотя нет, высокомерным взглядом, как будто мы грязь из-под ногтей кого-то бомжа.

      – Подружки ругаются? И с чего бы это? Не поделите клиента?

      У Марка от возмущения аж пятна красные по лицу пошли.

      – Ольга Николаевна, а не пошли бы вы… – он выразительно замолчал и кивнул головой на дверь.

      – Марк, а вот за такие слова и работы можно лишиться…

      – …на выход, Ольга Николаевна, – перебил администраторшу парень, – а вы о чем подумали, а?

      – Марк, не вынуждай грубить тебе. Так вот, девочки, расклад такой. Твоя смена, Марика, еще не закончилась, – поворачиваясь к парню, проговорила администраторша. – Дмитрий сказал, что сегодня тебе придется подменить Ли́су, так что будь добра, переоденься и на выход, а ты… – она вскользь оглядела меня невидящим взглядом, – …можешь идти домой. Твоя смена закончилась.

      – Но черт, это несправедливо… – заныл Марк.

      – Несправедливость, мой мальчик, это часть нашей жизни. Все, прекращай вопить, девчонка, собралась и на выход, – грубо оборвала она парня и, громко хлопнув тонким дверным полотном, вышла вон.

      – Сучка, она издевается?! Терпеть ее не могу, – в заключении к сказанному выше проговорил парень.

      – И правда, стервозная сучка, у нее этого не отнять, – подтвердила я его слова.

      – Ладно, Котя, миры? – Марк подошел ко мне с протянутым мизинцем. – Больше не ссоримся, океюшки?!

      – Океюшки, – протягиваю ему свой мизинец, и мы их скрещиваем