Шайтан-звезда (Книга первая). Далия Трускиновская

о несчастный, она мне понадобится, – возразил Мамед, но Саид уже сунул себе под мышку и свернутый коврик, и книгу, и успел поднять скамеечку.

      – Пойдем, о рассказчик, – сказала старуха, и вцепилась Мамеду в рукав, и потащила его за собой, а медник и бакалейщик глядели на них издали и держались за животы от смеха.

      – Хотел бы я, чтобы это скверная старуха ухватила его за его рыжую бороду, о Хасан! – сказал медник. – И мы увидели бы, что эта прекрасная борода осталась у старухи в руках, и с нее свисают шнурочки и петельки, которыми она закрепляется на ушах! Вот было бы непотребное зрелище, клянусь Аллахом!

      Но старуха и без такого непотребства повела за собой Мамеда, и свернула с ним за угол, и пошла по узкой улице, поднимаясь со ступени на ступень, и подошла к воротам, и постучала, и ворота отворились, и они вошли в узкий проход, и сделали два поворота, и оказались во дворе.

      – Садись на скамью, о рассказчик, и продолжай! – велела старуха. – Моей госпоже так понравилась твоя история, что она заплатит тебе за продолжение золотой динар. Она опередила нас, и уже вошла в дом, и сейчас она сидит у окна за вышитой занавеской, как раз над твоей головой, и слушает тебя.

      – Я не могу рассказывать без книги, – сказал Мамед, с немалым любопытством озираясь по сторонам.

      – Рассказывать – твое ремесло, – возразила старуха, – и мы непременно желаем знать, чем окончилась история царевича Салах-эд-Дина. Отыскал ли он Захр-аль-Бустан? Родила ли она дочь? Взял ли он эту дочь в жены?

      – Я ничего не знаю, о женщина! – воскликнул Мамед. – Я такой же рассказчик, как и ты! Превратности судьбы лишили меня высокого положения, и меня приютил человек, который забавляет горожан длинными историями, и стал учить своему ремеслу, и сегодня я впервые говорил перед ними, Аллах мне свидетель!

      – Разве он не заставил тебя выучить эту историю? – изумилась старуха.

      – Я все время смотрел в его книгу, – признался Мамед.

      – Стало быть, этот рассказчик знает грамоту, и все его истории записаны в книге? – осведомилась неуемная старуха. – В той самой, которую он забрал и унес?

      – Разумеется, он знает грамоту, и читает книги, и знает стихи поэтов, и Коран, и хадисы, и предания, о женщина! – сказал Мамед. – А теперь, если у тебя нет ко мне иного дела, отпусти меня, и я пойду к нему, ибо скоро мне пора опять садиться на возвышение, чтобы созвать слушателей и продолжать историю.

      – Я пойду к своей госпоже, и мы обсудим с ней это обстоятельство, а ты сиди на скамье и жди меня, о неумелый рассказчик! – велела старуха. – И не вздумай уйти!

      – Что удержит меня, если я пожелаю уйти, о женщина? – строптиво осведомился Мамед.

      – Ко мне, о Рейхан! – позвала старуха. – Ко мне, о брат своего брата!

      И на этот странный призыв из дома вышел чернокожий раб огромного роста, в синих шароварах со многими складками, обнаженный по пояс, и на боку у него был ханджар в тисненых ножнах, а за пояс была заткнута большая джамбия, изгибом кверху, и запястья его рук были обмотаны ремешками,