Джаваховское гнездо. Лидия Чарская

мрак! Какая темнота!

      Завешены плотно зеркала в гостиной. Посередине черный гроб. В нем отец с печатью на лице непроницаемой. И этот напев печальный и протяжный: «Со святыми упокой!»

      И плач матери. И стон тоски и первого недетского горя, вырванный смертью родимого из груди ее, Дани!

      О, этот стон! Ты сумел хорошо повторить его, гордый, красивый инструмент!

      И еще звуки.

      Игривые, нежащие, сверкающие, как весенние ручейки.

      Гимназия. Первые грезы отрочества, первые подруги.

      Смех, шутки, игры и восторг, детский чистый восторг перед ее, Даниным, талантом.

      Прибегают слушать по вечерам подруги в их убогую квартирку, слушать ее, Даню, играющую на арфе.

      У нее будущее – светлое будущее сказочной царевны.

      А раз будущее и талант – к чему учиться?

      Не учится Даня. Грубит. Ленится. Гордыня обуяла ее. Она – талант!

      Ее исключают. Осмеянная, уходит она, но все же гордая, как эти звуки арфы, как сказочная царевна. Опять рыдает золотая струна. Стонет аккордами арфа. В ее песне новое горе. Мать болеет, слабеет с каждым днем. Болезнь сердца. А жить так надо, так надо для Дани. Для нее одной.

      Первый концерт!

      О, ликуй, ликуй, золотой, прекрасный, сказочный лебедь! Мчитесь победно, пламенем зажигайтесь, радостные, дивные звуки!

      Какой успех! Она, Даня – царица вечера, царица концерта, признанный людьми недюжинный талант!

      О, милая арфа! О, милая золотая подруга! Как она пела в тот вечер! Как пела! Казалось, сами струны играли, рея, как птицы! И сейчас она поет так же.

      Раздвигаются белые стены. Исчезает пестрая толпа. Воздвигается дворец из яшмы и гранита. Она там на мраморных ступенях. А перед ней склоняются толпы невольников, подданных, вельможи и цари. Она – могучая царевна. Она – дочь таланта! Его любимое, желанное дитя!

      У нее власть над людьми. Она знатна и богата! О ней говорят и преклоняются все перед ней.

      Теперь арфа уже не стонет, не рыдает. Гордо звучит торжествующая песнь.

* * *

      Публика стихла. Слышен, кажется, полет мухи в огромной зале. Глаза впились в юную арфистку. В ушах ее чарующая мелодия, полная света и образов.

      Замолчали струны. Оборвалась песнь. Но не минуло очарованье.

      Даня встала, торжествующая, как только что сыгранная ею импровизированная мелодия, бледная, еще не очнувшаяся от вдохновения.

      Встала и с достоинством наклонила белокурую головку.

      Тишина.

      Но уже спустя секунду гром аплодисментов летит навстречу артистке.

      ГЛАВА 2

      – Молодая арфистка еще здесь? Мне надо поговорить с нею!

      В дверях собрания стоит статный, плотный мальчик, вернее, юноша, лет пятнадцати на вид. На нем серый бешмет с газырями. Вокруг талии чеканный пояс. За поясом изящный кинжал с усыпанной камнями рукояткой. В руках белая папаха. Черные кудри падают на лицо, на белый высокий лоб, на гордые, тонкие брови, на мечтательно-задумчивые глаза – глаза грузина.

      – Я Сандро, Сандро Данадзе из Джаваховского гнезда, – говорит мальчик распорядителю концерта, столкнувшемуся с ним в зале, – я послан сюда княжною