Леди Вольфрам. Первородные. Анна Стоун

что это сделали! – процедил сквозь зубы юноша.

      Рада с пониманием посмотрела на него, но последние слова её расстроили.

      – Почему, ты думаешь, что все маги такие плохие?

      – Я это знаю! – лаконично ответил Альбрехт.

      Девушка ещё что-то хотела у него спросить, но он увидел это и перебил её:

      – Я устал! Мне надоело то, что ты защищаешь магов! Видимо, тебе они ничего не сделали! А мне они жизнь сломали! Теперь у меня ничего не осталось от дома, только это кольцо, и то я его отдам! – Альбрехт нервно достал из-за пазухи кольцо с хризолитом. – У нас еды осталось на день, денег уже нет! Ты же такая умная! Подскажи, что нам делать? Или твои маги нам помогут?

      Рада поджала губы, если бы она не была всё время с ним, то подумала, что он пьян. Девушку разозлили его слова. Он практически оскорбил её род.

      Встав от костра, Рада молча, подошла к седельной сумке, где она положила свой плащ. Расстелив его, девушка легла на него и отвернулась к стене. Так, что она уже много часов не спала, сон сморил её несмотря ни на что.

      Альбрехт ещё некоторое время сидел у костра и о чем-то думал, потом он тоже решил пойти спать.

      Эта ночь была короткая. В отличие от Рады, Альбрехт долго ворочался. Он не мог уснуть, ему было неудобно лежать. Лег на спину юноша посмотрел вверх и вспомнил ярмарку. Он вспомнил белокурую красавицу Клару – дочь барона. Она была для него той несбыточной мечтой. Альбрехт понимал, что девушка уже давно вышла замуж и сейчас счастлива. Он же лежит в какой-то пещере, и скитается по дорогах.

      На глаза ему выступили слезы. Юноша горько заплакал, вспомнив последние минуты своей матери, он не считал её за приемную. Ему было жаль маленькую сестренку, ни в чём не повинную девочку.

      Альбрехту так хотелось оказаться в тепле, рядом с человеком, которому он будет нужен. Но всё было наоборот. Он никому не показывал свои слезы, никому это не нужно. Альбрехт вспомнил народную мудрость: пусть твои слезы видят только те, кто сможет их осушить.

      На этой грустной ноте он задремал. Но сон так и не пришёл к нему. Вскорости его разбудил крик Рады. Альбрехт вскочил на ноги.

      Девушка вся горела, ей было опять плохо. Видимо, болезнь вернулась. Приоткрыв глаза, Рада посмотрела на него, а потом очень тихо прошептала.

      – Меня сглазили! Я никогда не болела!

      – Молчи! Тебе сейчас нельзя говорить! – перебил её Альбрехт.

      Он уже забыл их ночную сору и снова возился над лекарствами. Градусника у них не было, потому Альбрехту оставался только один способ, чтобы понять, какая у неё температура.

      Наклонившись, он прикоснулся губами к её горячему лбу. Несмотря на жар, он почувствовал, что её начинает морозить. Сняв с себя плащ, юноша отдал его девушке.

      Больше ему не удалось уснуть. Альбрехту пришлось всю оставшуюся ночь сидеть возле неё, ведь он опасался, что ей станет хуже. Но нет, как только рассвело, температура исчезла, как будто её и не было.

      Рада с Альбрехтом позавтракали, им ещё осталось на один раз. Дело чуть опять не дошло до ссоры