Занимательная геометрия. Ольга ANABOLIK

Он мне доверяет, как и я ему…

      – Вот мне прямо любопытно сейчас: что ты, вообще, можешь знать о доверии?

      – Достаточно, чтобы понимать, кто его заслуживает, а кто – нет. И как важно его ценить, не превратить в грязь, предательством… – Вероника и сама чувствовала, что слова звучат слишком пафосно, по-книжному, но иначе на эту тему говорить не могла.

      – Ну, так я и думал: юношеские представления о жизни. Пора бы уже начинать взрослеть. Сколько лет-то тебе, ребенок? Что-то я уже подзабыл… – От этого насмешливо-отеческого тона Веру снова начало ощутимо потряхивать. Хотелось врезать чем-нибудь этому несчастному гаду, чтобы и думать забыл, как с ней таким образом разговаривать.

      – Двадцать четыре. Скоро двадцать пять. – Она с гордостью поняла, что сдержалась, не выплеснула злость, а проговорила очень спокойно, как на приеме у доктора.

      – А…Ну, тогда, конечно, откуда тебе об этом знать… Еще годы потребуются…– Он даже как-то расслабился, демонстративно, когда это произносил…

      А вот её, всё-таки, взорвало:

      – Мне достаточно прожитых лет, чтобы определить – кто способен на подлость, а кто- нет. Возраст в этом значения не имеет. – Она была абсолютно уверена в тех словах, что сейчас выплёвывала своему шефу в лицо. И было без разницы – чем закончится этот разговор. И пусть опять упрекает в несдержанности…

      – А я? – Обманчиво-ленивый тон обмануть не смог. Заставил подобраться от напряжения, и от растерянности…

      – Что – "ты"?

      – Я способен на предательство? Можешь определить? – Темные глаза зажглись недобрым светом, предостерегающе…

      Но Веронику уже несло, без тормозов на поворотах:

      – Могу! А ты уверен, что хочешь услышать ответ? – В мрачном лице сидящего напротив мужчины не изменилось ничего. Только уголок рта нервно дернулся. – Ну, так слушай…

      Девушка только сейчас поняла, что висит над его столом, опираясь на руки, выпрямилась, переплела кисти на груди, словно защищаясь:

      – Я думаю, что ты способен на всё: предать, растоптать, унизить, а после – уйти, не оборачиваясь. И знаешь, почему? Да потому, что никого, кроме себя, не видишь! И предать можешь походя, не заметив, как кто-то корчится от боли и обиды на тебя. И останешься чистым и незапятнанным. Ты ведь и сейчас такой, не правда ли?

      Лицо мужчины окаменело. Похоже, зацепила за что-то такое, спрятанное внутри. Но жалости не было: напросился – пожалуйста, кушайте, не подавитесь. Но и продолжать опасный разговор тоже смысла не было.

      – Я думаю, на этом сегодня стоит попрощаться. Иначе, работать вдвоём не получится никак. Спокойной ночи.

      Она медленно развернулась, демонстративно, не торопясь, вымыла брошенную до этого кружку… И так же спокойно, старательно удерживая осанку, удалилась в комнату. Неважно, что все внутри мелко тряслось…

      Денис откинулся на диван, провожая взглядом неестественно прямую спину девушки… И не мог решить, как сейчас реагировать – то ли злиться, а то ли смеяться…

      Кто бы мог предугадать,