Женись на мне, дурачок!. Вера Чиркова

воспитании родственницы просто деревенские клуши. По всем правилам я должен сейчас надуться и не обращать на выходки миледи никакого внимания. Но, ты уж прости меня, Зигель, я так поступать вовсе не намерен.

      – А тебе уже не нравится мое воспитание? – перегнувшись через корзинку, я почти прижал миледи плечом к стенке повозки. – Как же так, дорогая, ведь еще ночью ты была так в меня влюблена. А у любимых, как всем известно, нет недостатков. Ну, взгляни же мне в глаза… ведь ты еще собираешься выйти за меня замуж?

      Она отодвинулась от меня, вжалась в обитые дешевым ситцем доски и следила за моим пальцем, приближающимся к ее подбородку, с таким отвращением и ужасом, точно это была змея.

      Никогда еще девушки не шарахались от меня с таким испугом… даже когда на мне не висела иллюзия смазливого личика Зигеля.

      И это оскорбило и до глубины души возмутило меня. Потому что подтверждало самые худшие подозрения о причинах такой внезапной горячей любви миледи к бедному Зигелю.

      А ведь посмотреть на нее со стороны – девчоночка-простушка! Голубенькие глазки, рыжеватые бровки, худенькая, почти мальчишечья фигурка, веснушки, ярко проявленные сегодняшним солнцем… Даже дурной мысли при взгляде на такую не мелькнет! Девочка-одуванчик! А внутри жадная, корыстная и бессердечная паучиха. Из той породы, что сразу после свадьбы сжирают своих избранников.

      – Ну так как насчет любви? – Все теснее прижимал я паучиху в угол и думал при этом, будет ли считаться угодным Всеслышащему, если я ее чуть придушу и сброшу с этого моста.

      Чтобы она больше никогда никого не сожрала.

      Или… не стоит пачкать руки?

      – Зигель… не надо… – краснея под моим задумчивым взглядом, прошептала Ортензия, и я опомнился.

      Нет, наверное, Всеслышащий все же не одобрит такого решения проблемы. Ее нужно поймать на горячем и судить. А пока… пусть живет!

      – Ну, Орти, раз ты не хочешь есть, сбегай вымой в реке кружки! – отстранившись от нее, холодно командую я и с удовольствием слежу, как на ее лице возмущение сменяется разочарованием, потом досадой, покорностью…

      Через минуту, удобно устроившись на кучерском сиденье, снисходительно наблюдаю за неуклюжими попытками миледи спрыгнуть с повозки с глиняными кружками в руках. Интересно, а ее-то где воспитывали, если она такой простой вещи сама сообразить не может? Что нужно сначала поставить кружки на скамью, спрыгнуть, потом их взять.

      Ой-ей-ей! Какой неудачный кульбит! Надеюсь, хоть кружки уцелели?

      А что это она, интересно, не встает? Ждет, пока я прибегу и начну ее поднимать? А вот это дудки! Где ж ты, милая, видала, чтобы милорды бежали со всех ног поднимать мальчишку-слугу? Скажи спасибо, что за кучера я пока сижу сам. Хотя признаю, что поступаю неправильно. В городке это сразу обратит на себя внимание. И пойдут ненужные Зигелю разговоры.

      Значит, первым пунктом нашей дальнейшей программы станет обучение кучерскому делу.

      Миледи, не дождавшись моей помощи, кое-как поднялась сама и, держа выпачканные