Нити разрубленных узлов. Вероника Иванова

так, прямо и жестоко?

      Кажется, императору не слишком нравятся мои слова, поэтому на всякий случай смягчаю впечатление:

      – Не люди в том смысле, который понятен мне.

      – Продолжайте.

      – Когда они возвращаются к жизни, что-то происходит в их сознании. А может, происходит еще во сне. Как будто какая-то сила выжигает из них чувства и желания.

      – Но взамен они приобретают власть над магией этого мира. Власть, недоступную обычным людям.

      Мои пальцы предательски скользят по намокшей от пота обивке подлокотника. Хочется почувствовать хоть какую-то опору, но уцепиться не за что.

      – Думаю, теряют они намного больше. Да, теперь им подвластно все, но… Ничего не нужно. Ничего такого, что составляет человеческую жизнь.

      – Ничего бесполезного? – криво улыбаясь, уточняет император.

      Да, именно так. Но если их жизнь измеряется одной лишь пользой, она невыносимо скучна. Еще скучнее, чем моя. Правда, «выдохи» все равно не могут этого почувствовать.

      – Ничего случайного. Нелепого. Глупого. Беспечного.

      – Такого, как, к примеру, ваши вылазки в рядах Гражданской стражи?

      Пальцы замирают на месте, а юноша, который вполне мог бы быть моим дедом, придает своей улыбке чуть больше многозначительности. Хотя куда больше? И так уже через край.

      – Ваше место ведь не здесь, эсса Да-Диан. Древность рода и величина состояния предписывают вам, как любому добропорядочному гражданину, исполнять определенные обязанности перед империей. Не так ли?

      Замираю. Не шевелюсь. Совсем.

      – Вы покинули столицу, отговариваясь необходимостью присмотра за племянницей. Что ж, семейные узы я уважаю. Но эсса Либбет уже год как счастливо очнулась от своего сна и более не нуждается в вашей заботе. Почему же вы все еще не решаетесь вернуться?

      И утонуть в вязкой скуке церемониальных встреч, протокольных заседаний, реестров, регистров и прочей мерзости? Лучше завтра же поутру сигануть с местной колокольни. Головой вниз.

      – Или вы запамятовали о своем по-настоящему гражданском долге?

      Император продолжает перебирать шелковые кисти перевязи, а покой на его лице начинает неприятно напоминать мне о Герто.

      – Вы отдаете приказ?

      Он усмехается:

      – Если понадобится, приказ вы получите. Непременно. Из рук того, кому это полагается по чину. А сейчас мы просто беседуем.

      Разумеется. Всего лишь треплем языками. Вернее, треплет император, а я борюсь со стойким желанием оглохнуть, ослепнуть и онеметь.

      – Вы никогда не задумывались о том, почему кто-то просыпается, а кто-то так и остается «вдохом» на долгие годы?

      Вот еще, думать надо всякой ерундой!

      – Мы не знаем, что происходит в этом сне. Доподлинно не знаем. Удавалось получить лишь разрозненные сведения, из которых следует, что «врата мечты» уводят людей в другой мир. Призрачный для нас и вполне реальный для спящих. А сны порой случаются такие, что не хочется открывать глаза… – Он вдруг замолкает,