Хозяйка моего сердца. Диана Билык

была мнимая безопасность, видимость покоя. Жрецы боялись, что я переверну восприятие жителей Ялмеза и изменю ход истории. Вот и решили, что, лишив способностей, оборвали мне крылья.

      Как же они ошиба-а-ались!

      Они позволили мне даже жить среди нормальных людей, но все изменил один жестокий человек – и его имя я произносить не стану, потому что много чести. Его давно нет в живых, потому и вспоминать не хочу.

      Мне нужно найти временное сердце, чтобы дождаться совершеннолетия Вэйли: именно тогда верну всю мощь магической силы, разрушив печать. Сейчас мне придется рискнуть, исхитриться, потянуть время, но я готова на самый коварный план лишь бы получить шанс на будущее.

      Я вернусь, чтобы отомстить! Чтобы свергнуть жрецов Четырех Стихий и восстановить свое доброе имя, встать на трон Дакрии, как истинная наследница старшего сына Лионгара – короля драконов, и дочь принцессы Мэмфриса. Жаль только, что я начинаю верить в свою темноту, привыкаю к званию Хозяйка Мертвой Пустоши, проникаюсь в слухи, что страшнее загадочной Черной девы, в глаза которой нельзя смотреть, не существует.

      Глава 2. Данил

      Свадьба Игоря закончилась резко. Меня качало, как лодку в штормовом океане, еще во время танцев на газетах. Никогда не понимал эти игрища, но было весело, хотя я и разбил несколько бокалов и перевернул греческий салат на юбку родственницы Грозы, имя, к сожалению, в памяти не отпечаталось. Какая-то дурно-пахнущая красотка терлась о мои штаны и пыталась затащить в тесный туалет. Но я слишком перебрал, и девица не возбуждала от слова «совсем».

      Меня прихлопнуло, когда она нагло полезла целоваться, а я чуть не вырвал от гадливого ощущения во рту. Горло сдавило, и я, поперхнувшись воздухом, грохнулся на кафель.

      Вот так и прихлопнуло на месте. Раз, и свет потух.

      Прихожу в себя в холодном мраке от легкого скрипа над ухом. Долго пытаюсь разлепить пересохшие губы и выдавить стон из обожженной выпивкой глотки. Пить хочется, в горле словно кошки завелись, сидят, блеют и наслаждаются моей слабостью.

      Скидываю колючую тряпку с себя и, сползая с непривычно-низкой кровати, иду по памяти вдоль комнаты. Темнотища хоть глаза выколи, но даже в полной тьме чувствую, что хорошо я погулял – шмотки где-то явно забыл, на мне ни одной нитки, даже труханы исчезли, и теперь прохладный воздух гуляет по бедрам и заднице.

      Примерно три шага, чуть правее – где-то здесь должна быть дверь. Но я не вписываюсь в косяк и сильно прикладываюсь лбом о колючую стену. Искры в глазах не рассасывают темноту, а только усугубляют тошноту и терзание когтями глотки, приходится щупать дальше и надеяться, что не врежусь во что-то более острое и найду источник воды.

      Вот это у меня сушняк, ох, песец стриженый, зачем я столько пил?

      Какие-то обои у меня в комнате странные, будто не бумага, а натуральный камень. И влажные, холодные. Склизкие. Фу, какая гадость…

      Или я не дома? Куда меня занесло после свадьбы? Нихрена не помню…

      Сжимаю пальцами виски, из груди вырывается противный