Чингисхан. Человек, завоевавший мир. Фрэнк Маклинн

меркитов Ике-Чиледу, братом Тохтоа-беки, и он похитил ее при совершенно неясных обстоятельствах{155}. Это абсолютно безответственное действие положило начало пятидесятилетней кровной вражде между монголами и меркитами. Сыновья Есугея унаследовали вендетту и, не имея к ней никакого отношения, были вынуждены с честью ее продолжать{156}.

      С Оэлун Есугей нажил пятерых детей – четырех сыновей и одну дочь: Тэмуджина, родившегося в 1162 году, Хасара, родившегося в 1164 году, Хачиуна, родившегося в 1166 году, Тэмуге, родившегося в 1168 году, и Тэмулун, родившуюся в 1169 или 1170 году{157}. У Есугея уже было двое детей от официальной жены, имя которой до сего времени вызывает споры. В некоторых источниках содержатся намеки на возможную неверность первой жены{158}. Сыновей от первой жены звали Бектер и Бельгутай. Для ранней истории Монголии свойственна нечеткость в определении племенной принадлежности Оэлун. Относительный консенсус существует в отношении ее бурятского происхождения, и современные буряты считают своей прародительницей мать Чингисхана. Другие авторы считают бурятскую версию вымыслом, хотя и существуют косвенные свидетельства того, что Бортэ, жена Чингисхана, погребена на территории Бурятии. В соответствии с этой точкой зрения она принадлежала к роду олхонутов из племени унгиратов[20], обитавшего в самой восточной части Монголии{159}. Такое предположение отчасти может объяснить и причину похищения Оэлун Есугеем: у монголов был особый спрос на невест из племени унгиратов – до такой степени, что его называли «племенем-консортом».

      Тэмуджин, будущий Чингисхан, родился в 1162 году. Эта дата представляется единственно верной среди других предположений, включая и сведения Рашида ад-Дина, избравшего 1155 год, не говоря уже о таких эксцентричных вариантах, допускавших его появление на свет в 1167 году, что потребовало бы пересмотра всех остальных деталей традиционного исторического повествования{160}. Нет единства мнений и в отношении места его рождения. Одни историки считают, что он родился в долине Гурван-Нуур, другие – указывают деревню Дадал в урочище Делюн-Болдок, располагавшуюся в 350 милях северо-восточнее современного Улан-Батора в провинции Хэнтэй среди лесов, гор и озер, хотя эта гипотеза больше согласуется с идеей Платона о том, что красивая окружающая среда порождает величие, а не с какими-либо документальными свидетельствами. Здравый смысл подсказывает, что он мог родиться где-то в верховьях рек Онон и Орхон, богатых дичью; в частности, упоминались остров Балджун (в действительности полуостров на Ононе) и гора Дуйран{161}.

      Конечно, его рождение окружено легендами, включая историю о зачатии от луча света, проникшего в лоно матери, очень похожую на христианскую притчу о Деве Марии (Непорочном зачатии) и фактически повторяющую легенду об Алан-гоа и рождении Бодончара. В «Тайной истории» излагается не менее занимательная легенда о том, что он вышел из лона матери, держа

155

K. Uray-Kohalmi, ‘Siberische Parallelen zur Ethnographie der geheimen Geschichte der Mongolen,’ in Ligeti, Mongolian Studies pp. 247–264 (at pp. 262–263).

156

L. V Clark, ‘The Theme of Revenge in the Secret History of the Mongols,’ in Clark & Draghi, Aspects of Altaic Civilization рр. 33–57; Clark, ‘From the Legendary Cycle of Cinggis-gayan: The Story of an Encounter with 300 Yayichiud from the Allan Tobci,’ Mongolian Studies 5 (1979) рр. 5–39 (at pp. 37–38).

157

RT i p. 134; SHC pp. 11–13.

158

Rachewiltz says that the name of this earlier wife ‘cannot be determined despite many scholarly efforts’ (Rachewiltz, Commentary p. 313). Ratchnevsky, however, (Genghis Khan pp. 15–16, 224) is adamant that her name was Suchigu or Suchikel, sometimes referred to as Ko’agchin.

20

Унгираты – также хонгираты, хунгираты, кунграты, конгираты, онгираты. – Прим. пер.

159

For the Ongirrad subclan as Hoelun’s home see Pelliot & Hambis, Campagnes pp. 402–409; Vladimirtsov Le regime social pp. 58–59. The Buriyat have generated a considerable literature. See Lattimore, Mongols of Manchuria p. 61; Atwood, Encyclopedia p. 61; Eric Haenisch, Die Geheime Geschichte p. 112; Elena Skubuik, ‘Buryat,’ in Hahnunen, Mongolian Languages pp. 102–128; Lincoln, Conquest pp. 51–52; West, Encyclopedia (2009) pp. 132–133. Travellers’ tales on the Buriyat include Sharon Hudgins, ‘Feasting with the Buriats of Southern Siberia,’ in Walker, Food on the Move pp. 136–156; Curtin, A Journey; Matthiessen, Baikal.

160

Rashid’s date of 1155 was followed by the early twentieth-century Russian historians Vladimirtsov and Barthold. Pelliot, always a contrarian, proposes the impossibly late date of 1167 (Pelliot, Notes sur Marco Polo i pp. 281–288). But the best authorities such as Rachewiltz and Ratchnevsky plump for 1162. See the detailed argumentation in Ratchnevsky, Genghis Khan pp. 17–19; Rachewiltz, Commentary pp. 320–321.

161

Rachewiltz, Commentary pp. 269, 272, 322–324.