Конунг 3: Я принес вам огонь!. Сергей Владимирович Руденко

дружище!

      «Да, пора вставать …»

      Вчера он завершил последний, самый короткий объезд марки, и чувствовал себя немного «отпускником». Понятно, что отправляться предстояло к теплому морю, но далеко не на курорт. Канаанские города-государства были многолюдны, могущественны, и способны выставить очень сильные отряды умелых наемников. Но это сладкое, почти офисное ощущение свободы от текучки, все равно ни куда не исчезало.

      Поездка была из-за спора двух не слишком богатых и влиятельных, но довольно крикливых бондов-землевладельцев. И как ни странно, оставленный напоследок суд из-за небольшого куска леса и прилегающего к нему луга, удалось разрешить к удовольствию всех участников.

      Потому как почти сразу выяснилось, что никаких особых прав на землю у них нет, и Игорь может объявить ее своей, продать, подарить кому-то из них же, ну или наплевать и забыть…

      Но тут нужно пояснить!

      Первое что Игорь сделал с подсказки своих советников после того, как восточный анклав сдался и признал его права, а сам он ввел в их замки и городки войска, это объявил всю территорию Треверской марки своей личной собственностью.

      При этом чтобы не вызвать новый и теперь уж всеобщий бунт, каждому поясняли: за исключением тех земельных держаний, лугов, садов и ловов, а так же пустошей лесов и гор, передачу которых еще до начала гражданской войны утвердили на тинге (3).

      (3) Тинг (сканд. ting) – древнескандинавское и германское народное собрание свободных мужчин страны или области (здесь – племени), куда являлись, как правило, вооруженными, в доказательство своей дееспособности. Часто имел не только законодательные полномочия, но и право избирать вождей или королей-конунгов. У славян – «вече».

      Одним элегантным финтом получилось твердо заявить о сохранении преемственности от «прежних времен», и не вызвав протестов, устроить настоящий феодальный переворот.

      Самым главным «пережитком» подзадержавшегося родоплеменного строя в Эйдинарде, было сохранение общинного землевладения. Скажем так, в широком смысле слова.

      То есть вся необрабатываемые земли марки считались собственностью племени. Конечно же, прежним хозяевам-хундингам на тинге уже давно не возражали, и делали они с ней все, что посчитают нужным. Но формально – любая семья могла прийти, никого не спрашивая занять любой ничейный или просто давно необрабатываемый участок и утвердить свое право на него на одном из двух ежегодных народных собраний (4). Просто явочным порядком.

      (4) Совершенно реальный земной механизм на севере Европы в раннем средневековье. При этом родоплеменные отношения в Скандинавии задержались дольше всего. Даже к концу эпохи викингов лишь незначительная часть земли находилась в личной собственности. В Швеции, например, из почти 2 500 найденных рунических надписей, только считанные единицы текстов XI века упоминают о земельной собственности. О ее наследовании говорится лишь в пяти текстах из Уппланда (территория к северу от Стокгольма)