Знак И-на. Татьяна Веденская

так жить нельзя, нужно работать над отношениями, что в отношениях всегда виноваты двое и что он не имеет права ее судить. Иван же думал только о том, что в комнату в любой момент могут войти их сыновья. А еще – что у Лены размазалась тушь. А он даже вспомнить не может, когда она в последний раз красилась – да еще так ярко.

      Иван вернулся в кабинет, огляделся вокруг по-деловому, запер дверь изнутри, сложил из стульев некое подобие лежбища. Можно было бы пойти и попробовать подремать в так называемой комнате отдыха – там был даже диван, но это означало бы, что каждый вновь пришедший стал бы лезть в душу с вопросами или сочувствием в связи с трагедией в Благинине. Меньше всего Иван был готов сейчас принимать сочувствие от коллег. Он лег на стулья, вытянул ноги, набросил на себя грязный, пахнущий копотью пуховик и прикрыл глаза. Последняя мысль, пролетевшая в его уставшем мозгу перед тем, как он уснул, была о Морозове. А точнее, о том, что эти орлы из Тверского района наверняка даже заморачиваться не будут, спишут все на ограбление и оставят дело в глухарях за отсутствием улик. Эта мысль Ивана огорчала даже больше, чем измена жены.

      6

      – Да вот же он! – раздался громкий голос, от которого Иван дернулся и, еще не проснувшись до конца, свалился с самодельного помоста на пол – с грохотом и матерясь. Тут же загорелся свет – кто-то нажал выключатель. – Ванька, ты совсем ошалел? Ты чего тут делаешь? Заперся еще. И телефон отключил, свинота. С наступающим тебя! По всему городу его ищут, с ног сбились, а он тут дрыхнет.

      – Кондратьев, тебе чего нужно-то от меня? У меня выходной вообще-то, – пробурчал Иван, подслеповато морщась.

      Перед ним в форме и с автоматом наперевес стоял Сашка Кондратьев и явно наслаждался замешательством коллеги. А какие еще развлечения у оперативника на новогоднем дежурстве? У Кондратьева жена недавно родила двойню, и теперь он хватался за любую возможность приработка, за любое дополнительное дежурство, хоть в Новый год, только чтобы оказаться подальше от любимой семьи.

      – Так ты тут отдыхаешь? Понимаю, сочувствую. Как мне самому-то в голову не пришло, а? Значит, ты, как в том анекдоте, жене сказал, что к любовнице, любовнице – что к жене, а сам – работать, работать, работать? Молодец, – усмехнулся Сашка.

      – От молодца слышу. Курить есть?

      – Курить ему. Отдохнул – и хватит, вставай. Курить дам, но тебя там начальство с фонарями ищет. Не до перекуров.

      – Начальство – это плохо, это не по-новогоднему, – хмуро отозвался Иван, потирая лицо. – Чего им надо-то? И сколько времени-то вообще?

      – А ты телефон включи, и будет тебе знание и информация, – с этими словами Кондратьев развернулся и исчез в проеме. Только голос был слышен. – Нет, ну надо же. Два часа искали, а в кабинете посмотреть забыли. Гениально!

      Иван включил телефон, а пока его старое, доставшееся за треть цены «яблоко» грузилось, сбегал