Монашка к завтраку. Олдос Хаксли

Копторне. Кстати, на обеде мистер Копторн так и не появился – по той простой причине, что его не позвали.

      Обед начался в обстановке легкой нервозности и смущения. На одном конце стола директор рассказывал забавные случаи из жизни колледжа шестидесятых годов, над которыми лихорадочно-принужденно смеялись сидящие рядом ученики. На другой стороне Генри Кравистер, все еще развивавший тему эсхатологии, цитировал Сидония Аполлинария[11] и Коммодиана де Газа[12].

      Закончив долгую беседу с дворецким, миссис Кравистер внезапно повернулась к Дику со следующей репликой:

      – Так значит, вы страстный любитель кошек! – заявила она так, словно битый час обсуждала с Диком эту тему.

      У юноши хватило присутствия духа ответить, что ему действительно нравятся кошки. Все, за исключением мэнских: ведь у них нет хвоста.

      – Нет хвоста, – повторила миссис Кравистер. – Как у людей. Надо же, очень символично!

      Фрэнсис Кварлс сидел напротив Дика, так что последний мог вдоволь насмотреться на своего кумира. Все движения Фрэнсиса, вплоть до его манеры есть суп, были совершенны. В голове у Дика забрезжили первые строки очередного поэтического опуса. Хватит ли у него мастерства превратить их в сонет?

      Все брошу к мраморным твоим стопам —

      И сердца пыл, и молодость мою!

      И что-то там такое трам-пам-пам

      Я вечный гимн любви тебе пою!

      Миссис Кравистер, которая последние несколько минут сидела, откинувшись на спинку кресла с видом усталой отрешенности, внезапно очнулась и произнесла куда-то в воздух:

      – Ах, как я завидую мудрому спокойствию китайских династий.

      – Каких именно династий? – вежливо уточнила молодежь.

      – Любых династий, чем древнее, тем лучше. Генри, – обратилась она к сыну, – назови нам основные китайские династии.

      И Генри послушно зачитал краткую лекцию о политической истории, искусстве и письменности стран Дальнего Востока. Директор продолжал предаваться воспоминаниям. Вскоре разговор иссяк, за столом воцарилось молчание. Юноши, которые только-только начали осваиваться, с болезненным смущением стали прислушиваться к издаваемым ими во время еды звукам.

      Ситуацию спасла хозяйка дома.

      – Лорд Фрэнсис – большой знаток птиц, – произнесла миссис Кравистер хорошо поставленным голосом. – Возможно, он поведает нам, почему ворона, к великому несчастью, выбирает себе одного-единственного спутника на всю жизнь?

      Беседа за столом возобновилась. Дик все еще сочинял сонет. Ох, уж эти рифмы! Лампада, рулада, преграда, прохлада, досада. Души, тиши, спеши.

      Сияет в глубине души

      Неугасимая лампада.

      И оды радости, и мрачные баллады

      Тебе пою, о Господи. Аминь.

      Получалось неплохо, чертовски неплохо, однако эти строки никак не вязались с первым четверостишием. Впрочем, их можно включить в одно из религиозных стихотворений, которые Дик

11

Сидоний Аполлинарий (ок.430 – ок. 486) – галло-римский писатель, поэт, дипломат, священнослужитель.

12

Коммодиан де Газа (сер. III в.) – один из первых латинских христианских поэтов.