Генералы шального азарта. Евгений Сухов

нутром почувствовав скорую победу.

      – А точнее? – прищурила глаза девушка.

      – Точнее? – Жаржевский какое-то мгновение решался, а потом страстно выдохнул: – Золотой браслет, к примеру. Рубиновые бусы. Еще сережки с изумрудами. Бриллиантовую брошь. Да что хотите…

      – Да?! – глаза у Ксюши стали размером с блюдце. – И все это вы мне можете подарить?

      – Ну-у… не то чтобы вот так взять и подарить, – немного замялся Лев Михайлович. – Но что-то из вышеперечисленного вполне может стать вашим, если вы… – он судорожно сглотнул, – не откажетесь пройти со мной в мой нумер, чтобы… чтобы все это примерить, – наконец, закончил коммивояжер свою тираду. Ведь пригласить девушку в свой нумер – это уже полдела. А там уже пойдет по накатанной…

* * *

      – Прошу вас, прошу, – Лев Михайлович галантно растворил дверь своего нумера, пропуская в него Ксению. – Вот мои апартаменты. Как изволите видеть, они несколько не соответствуют тому, чтобы приглашать такую очаровательную девушку, как вы… Впрочем, зачем я вам все это говорю? Вы ведь и без меня все это видели и прекрасно знаете.

      Он немного нервно засмеялся, не зная, куда девать руки. Будь Ксения постарше и опытней, он бы не тушевался и тотчас принялся бы обниматься с ней, лаская ладонями её тело. Поцелуи, взаимные прикосновения, то да се… Но Ксения была очень молода, и форсирование событий могло ее напугать (еще сбежит, чего доброго!). Следовало вести себя поделикатнее, чтобы подвести к завершающему приятному финалу.

      Ксения вошла, и краска стыда залила ее щеки. Она еще никогда не входила в нумер к мужчине, разве чтобы убраться, да и то в его отсутствие. Теперь же был совершенно иной момент, и она чувствовала, что этот коммивояжер хочет от нее того же, чего хотел на постоялом дворе в Подольске ее отчим. Это пугало.

      До какой степени она может уступать мужчине? Что он от нее потребует?

      А если Генка зазевается? А если коммивояжер закроет дверь на ключ? Впрочем, вторые ключи от всех нумеров у Генки имелись. Но все равно, быстрее бы все это закончилось…

      – Вот, пожалуйста, – Жаржевский достал чемодан из хорошей кожи и открыл его крохотным ключом, – смотри и любуйся. – С этими словами он стал выкладывать на постель броши, портсигары, цепочки, сережки и браслеты. – Смотри, милая, смотри, хорошая моя…

      Он усадил Ксюшу на кровать и сам присел рядом. От него пыхало жаром, словно от деревенской печки, и Ксюша сделала попытку отодвинуться, но Лев Михайлович предупредительно приобнял ее за талию и удержал возле себя:

      – Что тебе нравится здесь больше всего?

      Конечно, здесь было на что посмотреть. Ведь ничего подобного девушка не видела и тем паче никогда не имела. Перстенек и эмалевая брошка, оставшиеся после маменьки, не шли ни в какое сравнение с богатством, что было разложено сейчас мужчиной на покрывале. Золото, изумрудные каменья и тусклый свет, исходящий от жемчужных бус, кружили голову. Вот бы все это было ее…

      – Все нравится, – ответила Ксюша и взяла в руки бриллиантовую брошь. – Вот,