Аромат крови. Антон Чиж

их всего?

      – Пока лишь двенадцать, – госпожа Маслова снова улыбнулась. – Многие хотели, но не решаются из-за предвзятого мнения. Кое-кто путает наш конкурс со смотринами падших женщин. Такая наивность! Но ведь мы вторые в Европе, представьте. В Париже нет еще такого конкурса, а в Петербурге будет. И все равно на нас смотрят косо. Сколько мне пришлось пережить! Думаю, двенадцать для начала – достаточно. Любое дело, начатое двенадцатью, будет иметь успех, не так ли?

      – Помните фамилии всех конкурсанток?

      – Родион Георгиевич, просто скажите, кто вас интересует…

      Однако быстрый ум. Его всегда приятно встретить в женщине.

      – Скажем, номер четыре.

      Маслова одарила улыбкой.

      – Этот номер оставлен за госпожой Агаповой. Надеюсь, вам известна эта фамилия.

      – Разумеется, – ответил коварный юноша, не имея ни малейшего представления, о ком речь. – Сколько ей лет?

      – Исполнилось семнадцать. Самый замечательный возраст для девушки.

      – Она была сегодня здесь?

      – Кажется, нет… – Маслова вдруг насторожилась. – Что-то случилось?

      – Нет, что вы! Просто кое-что проверяем. Но госпожа Агапова должна была прийти?

      – Я просила бывать на ежедневных собраниях всех. До конкурса остались считаные дни, так много надо сделать, отрепетировать… Но кто-то не может так часто отлучаться, кто-то занят платьями. На пропуски я смотрю снисходительно. Все-таки барышни, а не солдаты…

      Следовало сделать вывод, что госпожа Агапова нынешнее собрание прогуляла.

      – Во сколько назначали встречу?

      – Примерно два часа назад… Молодой человек, вы меня растревожили. С Элей… то есть с Эльвирой Ивановной все в порядке?

      – Почему вы так беспокоитесь? Был какой-то повод? Ей кто-то угрожал?

      Милейшая Лидия Карловна переменилась мгновенно. Как будто включила другой характер:

      – Господин Ванзаров, вы задаете слишком странные вопросы. Или перестаньте юлить, или на мою помощь не рассчитывайте. Конечно, вид у вас усталый и болезненный, вызывает материнскую жалость, но совесть надо иметь.

      Лучше всего отвести сдобную женщину в морг и устроить опознание. Пусть глянет в мраморное лицо. Вдруг узнает. Но какая-то сила держала Родиона за язык. Быть может, нечто вроде жалости или милосердия: устраивать встряску для неюной дамы с неизвестным результатом он не мог себе позволить. Пришлось выкручиваться. Особый талант врать с ходу, причем врать так искренно, что сам веришь, опять пригодился. Ванзаров наплел с три короба про особый порядок в канун праздника, и что тщательно проверяют всякую мелочь, и что у мелкого вора нашли хризантему и вот начальство заставляет все разузнать. Такая каторга.

      Неизвестно, поверила ли Маслова во все россказни, но слабая женщина была сметена молодецким напором. Вернулась та, прежняя Лидия Карловна. С обворожительной улыбкой она заметила:

      – Как приятно, что в полиции служат такие энергичные молодые люди. Я рада, что с Элей все в порядке.

      – Давно