Ричард Длинные Руки – фюрст. Гай Юлий Орловский

Я даже не знал, что такие бывают!

      – Неплохой корабль, – согласился Ордоньес довольно. – Мне он тоже как бы нравится.

      – Еще бы!

      – Кто вы, сэр?

      Спасенный гордо выпрямился:

      – Магистр-капитан корабля «Бессмертный» Вебер Кронберг из рода… старинного и почтенного рода, смею вас уверить!..

      – Нисколько не сомневаюсь, – заверил Ордоньес, – это был ваш корабль?

      – Увы, сэр…

      Ордоньес подсказал с покровительственной ноткой:

      – Ордоньес, адмирал, к вашим услугам. Это – сэр Ричард, эрцгерцог, маркиз, маркграф и что еще… Насколько знаю, увы, тоже не магистр, как и я. Вы на моем корабле, где окажут весьма теплый прием…

      – Благодарю вас… адмирал.

      Ордоньес распорядился громогласно:

      – Сэр Юрген, проводите гостя, помогите обсушиться, дайте другую одежду.

      Сэр Вебер с достоинством поклонился.

      – Весьма признателен, адмирал.

      – Потом жду на ужин, – сказал Ордоньес.

      – Сочту за честь!

      Когда спасенного повели вниз, Ордоньес проговорил вполголоса:

      – Если скажет, что буря перевернула его корабль – не поверю.

      – Даже я не поверю, – согласился я. – Но если начнет рассказывать о Великом Кракене…

      – А что это?

      – Такой огромный осьминог, – пояснил я. – Или кальмар.

      Он поморщился:

      – Каких только вы страшилищ насмотрелись, ваша светлость! Противно и завидно.

      – Еще встретите, – пообещал я.

      Он хмыкнул.

      – Вообще-то больше поверю, что с кем-то подрался, и его притопили. Больно вид у него… драчливый.

      – Как могли притопить, – спросил я, – корабль с таким названием?

      Он довольно хохотнул в ответ.

      В кают-компании, так я назвал небольшое помещение, где за столом поместились мы с Ордоньесом, трое из высшего эшелона команды и сэр Вебер Кронберг, тесно, но только на мой взгляд. Для команды Ордоньеса это нормально, а капитан Вебер в диком восторге то и дело крутит головой.

      «Богиня Морей» в прошлой жизни, как я уже заметил, явно была не простой каравеллой, для адмирала эскадры помещения обычно расширяют, украшают их изнутри дорогими породами дерева, изысканной резьбой, дорогими коврами, потому сейчас Вебер не находит слов, глаза уже, как у морского рака, вылезают из орбит.

      Ордоньес, хитро улыбаясь, послал стюарда, это слово тоже я ввел в употребление, за ромом. Не знаю, не сглупил ли я, но уж очень как-то хотелось похвастаться, и я наделал его с запасом, теперь у Ордоньеса целый бочонок.

      Вебер держался гордо и с великим достоинством и за столом. Ордоньес угостил его ромом, Вебер едва не задохнулся от первого же глотка, решив, что обычное вино, на мой вкус кислое и очень слабое. Ордоньес сам колотил его по спине и довольно ржал, как табун степных коней.

      Я пить не стал, отлучился на палубу, где долго бродил от борта к борту, прикидывая, что здесь можно поставить для обороны и нападения, нельзя же, чтобы такой громадный корабль оборонялся мечами и топорами.

      Когда