Ричард Длинные Руки – фюрст. Гай Юлий Орловский

ответил со вздохом:

      – Хотел бы сказать, что не вот так сразу, но, боюсь, врать как-то неуместно, хотя вы женщина – надо бы врать. Если Ордоньес не договорится…

      – Но он же адмирал!

      – Увы, – сказал я, – есть общие законы для всех, которые не волен нарушать даже адмирал. Впрочем, я выйду и попробую вместе с ним уговорить разбушевавшуюся чернь в исполнении их демократических прав просто выбросить вас на берег.

      – Выбросить?

      – Есть разница, – напомнил я, – быть выброшенной в море или на берег.

      – Ох, простите…

      – Будьте готовы, – сказал я.

      Она нашла силы присесть в грациозном поклоне.

      – Ваша светлость…

      – Леди Констанция.

      Я неспешно вышел, стараясь не ускорять шаг, а то неверно будет истолковано, аккуратно прикрыл за собой дверь. Пол под ногами ощутимо наклоняется то в одну сторону, то в другую, но с такой неспешностью, что организм вскоре сам приноровился, и я перестал замечать качку, к которой адмирал Нельсон так и не мог привыкнуть до конца жизни.

      Ордоньес вскинул брови, в глазах недоверие, но спорить не стал, отдал приказ, матросы начали опускать за борт лодку. Я проинструктировал тех, кто будет на веслах, как держаться и что говорить, Ордоньес взвеселился и сам спустился за принцессой, а когда поднялись на палубу, лицо его было жестоким и жаждущим утопления, а она трепетала и смотрела непривычно пугливо.

      Когда шлюпка отчалила и быстро пошла к берегу, Ордоньес посмотрел вслед с жалостью.

      – Ваша проблема не решена, – буркнул он, – ваша светлость, только отодвинута.

      – И то дело, – ответил я. – Все проблемы делятся на те, которые решить невозможно, и на те, что решаются сами. Нужно только отодвинуть их на время.

      – Кто-то решит за вас?

      – Или решения не понадобится. Жизнь непредсказуема, адмирал! Боюсь, на островах в этом убедимся.

      Он даже не заметил, как я хитро увел разговор от щекотливой темы, сразу оживился, потер ладони.

      – Да, на островах всегда неожиданности! Люблю.

      – Но ведь непредсказуемость – это плохо?

      Он изумился:

      – Кто вам такое сказал? Если все предсказуемо – это не жизнь, а так… Даже не знаю, что.

      – Жить необязательно, – сказал я, – а вот плавать… так?

      – Золотые слова, – сказал он горячо. – Плавать – это… я не могу даже сказать, это больше, чем жить. Посмотрите на «Ужас Глубин», разве есть что-то прекраснее, чем каравелла по всеми парусами?

      Глаза стали масляными, а губы сложились трубочкой, вот-вот засюсюкает. «Ужас Глубин» идет впереди против солнца, и оно то скрывается за туго натянутыми парусами, делая их обжигающе пурпурными, то неожиданно находит между ними щель и остро бьет по глазам. В такие мгновения весь мир вспыхивает, уходит ощущение реальности, мы плывем не то по волнам, не то по облакам…

      «Ужас Глубин» гордо несет две мачты, а «Богиня Морей» – три, но все равно та и другая – малые каравеллы, о чем, конечно, Ордоньесу не скажу.