Ричард Длинные Руки – фюрст. Гай Юлий Орловский

сказал бодрым голосом:

      – Всего лишь веточки!.. Эх, если бы цветы… уж молчу про ягоды!

      Народ еще не пошел в пляс, но страх уже не накатывает нарастающими волнами, матросы смотрят на меня с надеждой.

      Ордоньес прокашлялся и спросил почти нормальным голосом:

      – Сэр Ричард, вас не пугает это предзнаменование?

      Я заколебался с ответом, был соблазн истолковать как благоприятное, уж я-то сумею, но несвойственная мне честность вылезла впереди меня и брякнула со всей дури:

      – Для христианина не может быть предзнаменований! Вы христиане или нет?

      Ордоньес кивнул, а моряки пробормотал один за другим:

      – Да, конечно…

      – Христиане…

      – Ну да, а как же…

      – Вот даже перекреститься могу…

      Только Мишель осмелился заметить:

      – Сэр Ричард, когда чайки летают над самыми волнами, это предзнаменование бури. Если солнце красно к вечеру – моряку бояться нечего, если солнце красно поутру – моряку не по нутру… Эти предзнаменования всегда сбываются!

      – Это не предзнаменования, – пояснил я, – а приметы. Ты еще скажи, что если я вот выпущу из руки этот нож, то упадет на палубу, такое вот предзнаменование…

      Моряки захохотали, Мишель сконфуженно покрутил головой.

      – Ну ладно, если вдруг зазеленевшая статуя вас не пугает…

      – Ничуть, – сказал я приподнятым голосом, – а как же иначе? Ах, раньше не расцветала? Ну так раньше на корабле было маловато настоящих мужчин! А при нас даже деревянные женщины оживают.

      Над головой снова звучно захлопали полотнища парусов, их то поднимают, то начинают подворачивать, как мне кажется, ничего, со временем разберусь, что и зачем.

      Утреннее солнце светит ярко и уже обжигает лицо. Зазеленевшую статую оставили в покое, дел невпроворот, берег слишком близко, при его виде всегда лихорадочное возбуждение.

      Ордоньес сказал довольно:

      – Полоска берега довольно широкая…

      – Это не материк, – сказал я.

      Он усмехнулся:

      – Уверены?

      – На все сто, – ответил я. – Могу поспорить, остров вообще-то невелик.

      – Спорить побоюсь, – сообщил Ордоньес. – Вам сам дьявол шнурки завязывает. А откуда сведения?

      – Приснилось, – ответил я. – Сегодня нарисую карту. Этих островов, как семечек в огурце.

      «Богиня Морей» двигается красиво и гордо в сторону острова, «Ужас Глубин» теперь идет послушно в кильватере, но берег не просто обрывистый, а сплошная стена из камня, отголосок катаклизмов, некогда ломавших земную кору.

      Корабль по команде Ордоньеса красиво скорректировал курс и пошел вдоль этого блестящего, как шкура морского котика, отвесного берега.

      Я все надеялся увидеть город, что открылся ночью с высоты, но матросы закричали и начали тыкать пальцами в берег. Кто-то очень потрудился, затратив годы адского труда множества людей, чтобы на отвесной стене, уходящей основанием в воду, высечь огромное выпуклое лицо ужасающего демона.

      Все смотрели с содроганием,