Копейка. Сергей Леонидович Скурихин

виновато улыбнулась мне, пытаясь подбодрить, мол, теперь уже можно. Мне захотелось треснуть ей по голове, но я сдержался и с отвращением залез на кровать.

      Подцеплять крепёжные кольца было неудобно, да и сам ковёр был довольно тяжёлый, поэтому сделать всё аккуратно не получилось, как я ни старался. Угол ковра по кровати сполз на пол, подняв облако пыли, вдобавок к спёртому старческому запаху. Стало невозможно дышать – я спустился и открыл форточку.

      Неплотный рулон я скрутил прямо на полу и угрюмо посмотрел на соседку, мне даже противно было с ней разговаривать. Та выдавила из себя что-то типа «щас» и побежала в свою квартиру. Видимо, ей нужно было подготовить место для складирования ковра.

      Я облокотился на сервант и стал её ждать. За его стеклянными створками редко стоял хрусталь: пара салатников, явно подаренных на юбилеи, селёдочница и десяток бокалов и фужеров из разных наборов. На дне одного из бокалов что-то лежало. Я присмотрелся – это был небольшой металлический ключ. На его плоской головке красовалась надпись «ТОЛЬЯТТИ», а под ней были выбиты цифры номера.

      То, что произошло дальше, я объяснить не могу – быстрым, почти обезьяньим движением я открыл створку серванта и достал ключ. Затем убрал его в передний карман джинсов и задвинул стекло обратно.

      Да, воровство оказалось заразительным занятием! Недаром в уголовных кодексах всех стран за групповые преступления предусмотрены самые суровые наказания. Я знал, что моему поступку оправдания нет, как знал и назначение ключа. Я просто хотел разобраться во всём этом, бескорыстно и без задней мысли, а ключ, по ситуации, вернуть на место.

      Мои терзания прервались появлением соседки. Я поднял ковёр, перехватив его посередине, и пошёл вслед за ней. Перед выходом на лестничную площадку соседка остановила меня. Она вышла первой, огляделась и прислушалась, затем открыла дверь своей квартиры и махнула мне приглашающим жестом. Она заметно нервничала – не хотела, чтобы нас кто-то увидел. Я окончательно убедился, что отеческие чувства покойного к ней были тоже сильно преувеличены самой рассказчицей.

      Квартира её была зеркальной копией квартиры напротив. В прихожей я успел заметить одинокие мужские тапочки 44-го размера, другой мужской обуви и одежды не было. Значит, постоянного мужчины у соседки нет, чем и объяснялась её общительность с незнакомым человеком. Ей просто нужен был грузчик, который сделает дело и не будет болтать.

      Я бросил пыльный ковёр в комнате и, перешагнув через него, пошёл на выход. Соседка порывалась дать какие-то деньги, но я их не взял. У меня же в кармане лежал ключ от «копейки», а это была лучшая награда за сумбур последних часов!

      7

      Мимо «копейки» я прошёл уже с другим чувством. Чувством хозяина. Нет, как произошло обретение ключа я, конечно, не забыл. Но мне всё равно было приятно. И ещё появилось зыбкое ощущение правильности происходящего, чего мне так не хватало в прошедшие несколько дней.

      Лишь перейдя порог своей квартиры, я тут же достал ключ и стал его разглядывать. Удивительно,