Царский сплетник. Олег Шелонин

не удивился. После чертовой мельницы и царя Гордона он морально был готов уже ко всему.

      – Рано, Васенька, рано, – тормознула кота Янка, – пока не усыпляй. Он и так трое суток в беспамятстве лежал. А мне бы очень хотелось, чтоб наш царский сплетник на один вопрос мне ответил.

      – Какой? – настороженно спросил Виталик.

      – Откуда у тебя на груди такая любопытная картинка?

      Девушка протянула руку и вновь коснулась груди корреспондента. Юноша скосил глаза и ахнул, увидев, что ее пальцы поглаживают лепестки цветка, искусно нарисованного на его коричневой от загара коже.

      – Провалиться! Янка, признавайся, ты меня использовала в качестве холста, пока я тут в отрубе лежал? – Виталий, послюнявив пальцы, попытался стереть с груди рисунок, но сразу понял, что это бесполезно. На груди его красовалась татуировка. Тут перед его мысленным взором мелькнул цветок в руке девушки, которую он пытался спасти на чертовой мельнице. – Парашка! Вот зараза! Ну удружила! Нет, ну кто ее просил мое тело татуировками поганить? – разобиделся он.

      – Какая Парашка? – насторожилась Янка.

      – Правила хорошего тона запрещают мне обсуждать одну девушку в присутствии другой, – сердито пробурчал Виталий. – Тем более в таких выражениях, какие у меня сейчас на языке вертятся.

      – А ты про правила хорошего тона временно забудь. Мне просто любопытно. Ты же знаешь, мы, девушки, любим посплетничать.

      – Я не девушка.

      – Зато я девушка. Так что там за Парашка?

      – В упор не знаю. Дурацкая история. Я царю ее уже рассказывал. Понимаешь, меня тут недавно вроде как околдовали или типа того… Ну короче, занесло меня на чертову мельницу. Вот там я на нее и наткнулся…

      Чесать языком корреспондент умел. Баталию на чертовой мельнице он расписывал так красочно, что Янка только успевала восторженно ахать. При этом юноша особо подчеркивал, что если б не эта странная девица, впоследствии назвавшаяся Парашкой, то слинял бы оттуда тихо-мирно, а тут вот на тебе! Пришлось ввязываться в драку с какими-то ненормальными рогатыми чурками в тюбетейках. Когда его рассказ дошел до описания Парашки, он вдруг сообразил, что в чертах ее лица было что-то нерусское. Да и одета она была на индийский манер. Эта розовая тряпка на ней выглядела как натуральное сари!

      – А все-таки здорово меня приголубили тогда табуреткой, – вздохнул он, закончив повествование. – Это ж надо было так затупить, чтоб не понять, что это не наша Парашка. Это индусская Парашка с цветочком. Точно, лотос у нее был в руках, зуб даю. Опять же пятнышко на лбу. Это ж как печать в паспорте! Ну я идиот!

      – Это точно, – еле слышно пробормотала Янка. – Так вот, значит, как ты оттуда выбрался… Ладно. Ты тут лежи пока, отдыхай, а мне пора травки лечебные собирать. А ты, Васенька, за постояльцем нашим пригляди. Развлеки его чем-нибудь, чтоб не скучал. А то уж больно он шустрый. Пока в беспамятстве лежал, только ручками-ножками дрыгал, а сейчас, смотрю, и другие части тела заработали.

      Виталий при этих словах вновь залился краской.

      – Иди, хозяйка, иди, – плотоядно облизнулся кот. – Я его развлеку, будь спокойна.

      – Э,