Ничего личного. Наталья Андреева

ругались. Я сам это видел. Кстати, как только сугробы расчистят, надо будет добраться до главного корпуса и просмотреть вчерашнюю запись. В этом коттедже видеомагнитофона нет. Я это уже выяснил.

      – А где кассета?

      – В кармане. Сейчас уберу в тумбочку вместе с бутылкой. Надо прятать от грабителей такие ценные вещи. Итого: шесть человек имеют явный мотив, остальные тайный. В таких делах, как правило, стоит только поглубже копнуть. Там, где люди делят между собой солидную зарплату, нет места любви и братству. Тем более сейчас, когда народ за место под солнцем глотку перегрызет. Да, нынче каждый сам за себя.

      – И против всех. А Пашины люди? Их ты со счетов не сбрасываешь? Они-то должны были за него держаться! И уж никак не убивать!

      – А если кто-то притворялся, что он Пашин человек, а сам делал ставку на Валеру?

      – Прямо тайны мадридского двора!

      – А ты у жены спроси, как ее в свое время убрали из «Алексера». Путем каких тайных интриг. Она тебя просветит. Серебрякова, между прочим, сама мне сейчас призналась, что некая Эльза пыталась всучить ей досье. Там было обо всех.

      – Эльза, Эльза… Погоди-ка… Невзрачная блондинка с волосами до плеч? Действительно, на немку похожа!

      – Гестапо в работе. Та еще сучка!

      – Анька моя терпеть ее не может, даже не поздоровалась вчера.

      – С такими можно и не здороваться, но они живут и процветают. Валера и мадам Иванова А за нее горой, я это еще осенью заметил. Анюте надо бы поосторожнее, если она еще хочет там работать.

      – Моя бы воля, она бы вообще дома сидела, – вздохнул Серега. – Но это не выход. С чего предлагаешь начать?

      – С обеда, конечно. Похоже, что дорогу жизни уже расчистили, я слышу, как за окном шумят моторы!

      И действительно, в комнату ввалились румяные, засыпанные снегом Саша и Анечка. Они жизнерадостно закричали:

      – Мужчины, вас приглашают на кормежку!

      Леонидов встал. Во рту был вкус лака для волос.

      – Пойдем, Серега, а то у меня желудок склеился.

      – А у меня намылился изнутри.

      – О чем это вы, мужчины? – поинтересовалась Саша.

      – Да мы тут так, мылись.

      – И причесывались…

      Бутылку, в которой кое-что еще осталось, Алексей предусмотрительно запрятал обратно в тумбочку.

      Когда Барышев вышел вслед за женщинами в холл, Алексей полез в тумбочку. Он посмотрел на кассету, задвинул поглубже, так, чтобы создалось впечатление, будто ее хотели спрятать, и аккуратно закрыл дверцу.

      «Кто ищет, тот непременно найдет», – подумал он, выходя из комнаты.

      Метель на улице постепенно утихала. У плохой погоды тоже должен быть лимит. Облака на небе напоминали слежавшуюся и посеревшую от долгого хранения вату, зато снег радовал своей несказанной белизной. Загородной, по-настоящему лесной.

      «Дорога жизни», ведущая к столовой, была расчищена. Посреди сугробов пролегла огромная борозда. По этой борозде цепочкой тянулись к столовой люди: Манцев на ходу захватывал голыми руками снег и тер опухшее лицо, озорная Марина, которая шла сзади, пыталась подловить