Одиночество контактного человека. Дневники 1953–1998 годов. Семен Ласкин

привет из Парижа от его знакомого.

      – А, этот старый педераст? – мягко пошутил будущий министр.

      – Я не знаю, педераст ли он, но он сказал, что он – ваш друг.

      У Гора Леннарт Мери смотрел картины Панкова[174], был потрясен охристыми линиями неба, знаковостью и связью с японским искусством.

      Помню, Гор торопливо соглашался, хотя сам об этом не думал. А ведь Мери был прав!

      Я – Туулику:

      – Юри, вы приобретаете самостоятельность, скоро отделитесь…

      Туулик:

      – Мы-то готовы, но ваши войска не спешат.

      21.12.92. Вышел в двух театрах «Палоумыч» – смеются, но я недоволен. Лемке[175] не понял, что пьеса о любви, – все превратил в буфф. Я представляю, как негодовал бы Илья Авербах, если бы увидел эту клоунаду. Мне дурно становится от одной этой мысли.

      30.12.96. Читаю Л. К. Чуковскую об Ахматовой – последний уже журнал[176]. Очень здорово! Вдруг в комментариях увидел, что многие из названных людей умирали в возрасте меньше моего. И тут же вспомнил Илью Авербаха. 11.1. будет еще одна годовщина. Уже одиннадцать лет как нет его. Очень жалко! Мудрый, талантливый и очень близкий мне человек.

      Глава третья

      «Гор сказал…»

      (Геннадий Гор)

      В судьбе отца его старшему товарищу Геннадию Гору (1907–1981) принадлежит особое место. О чем тут сказать прежде всего? Да, Гор его «вывел в люди» – написал предисловие к первой книге и потом постоянно поддерживал. Да, отец написал роман «…Вечности заложник», в одном из героев которого узнается Гор. К тому же он, этот герой по фамилии Фаустов, позаимствованной из горовского «Изваяния», пишет стихи – те самые блокадные стихи Геннадия Самойловича, которые сейчас стали знаменитыми, а тогда публиковались впервые[177].

      Начнем все же с того, что это было не просто длительное знакомство, а подлинная привязанность и ученичество. В течение многих лет отец ходил к Гору набираться ума-разума. Отсюда повторяющийся лейтмотив его дневника: «Гор сказал…» Затем следовало нечто столь важное и глубокое, что это невозможно было не записать.

      В шестидесятые годы, когда они познакомились, отец только начинал. Все еще оставалось неясным – и по части перспектив, и по поводу самой новой профессии[178]. Так что Гор появился вовремя. Тут важен как личный пример, так и те многочисленные примеры, на которые Геннадий Самойлович был щедр.

      Речь шла о жизни в литературе, но не только. Отец преодолевал свое узкоматериалистическое медицинское образование, и Гор всячески ему помогал. Он давал книги из своей библиотеки, объяснял смысл философских течений. Перед отцом открывалось нечто такое, о чем не догадывались не только коллеги-врачи, но и большинство коллег-литераторов.

      В это время Геннадию Самойловичу было около шестидесяти, но возраст тут ни при чем. У писателей его поколения некоторые годы идут за два или за три – в зависимости от того, в какое количество постановлений ты попал и сколько раз тебя прорабатывали.

      В самом деле: сколько раз прорабатывали

174

Панков К. Л. (1910–1942) – ненецкий художник, создатель «северного изобразительного искусства», был открыт Гором. (См.: Гор Г. С. Ненецкий художник Константин Панков. Л., 1968).

175

Лемке Л. И. (1931–1996) – актер театра и кино, режиссер, с 1962 г. до конца жизни – актер Театра комедии, поставил две пьесы отца – «Акселераты» в Театре комедии и «Палоумыч» в Театре имени Ленинского комсомола – и сыграл в них центральные роли. Жил в Ленинграде-Петербурге.

176

«Записки об Анне Ахматовой» Л. К. Чуковской публиковались в журнале «Нева» (1993, № 4–6).

177

Стихи были найдены после смерти Гора. Его дочь Лидия Геннадьевна (см. примеч. 3 на с. 116) их перепечатала. Один экземпляр она отдала Д. А. Гранину, а другой – моему отцу. Первая большая подборка – под собственной фамилией автора – вышла больше чем через десять лет после публикации романа «…Вечности заложник» (Г. Гор. Стихи. «Звезда». 2002. № 5). Предваряет публикацию моя статья: «Гор и мир».

178

Отец долго разрывался между медициной и литературой. Об этом свидетельствует полученное мной письмо от культуролога Б. Парамонова, чья сестра дружила с моим дядей, врачом М. Ласкиным (1926–1976). Дядя рассказывал Парамонову, что «его брат… тяготеет к писанине, тогда как его считают блестящим кардиологом, и что к его отцу, Вашему деду, нанес визит его научный руководитель профессор Кедров, чтобы повлиял на сына, уговорил остаться в медицине». Кедров А. А. (1906–2004) – доктор медицинских наук, профессор, основатель научной школы, родной дядя А. Битова (См. рассказ Битова «Похороны доктора»).