Желтый Эскадроль. Александр Галиев

их быстрой зачистке не подлежало. Странность была в том, что восставшие аннигилянты воевали с вполне хорошими винтовками и приличным запасом патронов. В их действиях даже прослеживалась тактика. Их лагерь, как и все другие, представлял собой громадное грязное скопление палаток без гигиены, медицины и предметов первой необходимости. Лагерь всегда окружался стеной с патрулями, но стену аннигилянты уже отбили и сейчас, по данным Фонда, активно наступали уже на сам лагерь эскадрольского Воинства. Ранее считалось, что любое восстание аннигилянтов невозможно, ибо проигравшие всегда подавленны и чувствуют себя обреченными. Спустя два века практики этнических чисток целых народов оказалось, что бывают исключения.

      Насчет моей отставки, которой Туркелов так меня напугал в начале, полковник ничего сказать не мог. Он начал вести странные отвлеченные рассуждения о том, что Фонд всегда был недоволен мной и вообще всем генералитетом. Что Фонд всеми силами хочет, чтобы армия Эскадроля также была ему подконтрольна, и у него непомерные притязания на власть. На мои замечания о том, что Фонд лишь организация Императора, которую он может распустить по первому своему желанию, и о том, что Император доверяет мне, полковник высказал некоторые сомнения. Мы всегда были с ним в попустительских отношениях, а потому он мне прямо сказал, что Императору до своего Фонда Управления и Спасения никакого дела нет. До Военной Администрации тоже, потому что она занимается лишь военными кадрами внутри пространства и поставками на фронт. Император заботится только об оперативной военной ситуации, а на остальное ему чихать. Эти мысли моего полковника мне крайне не понравились. Особенно учитывая то, что Туркелов всегда добывал достоверные сведения.

      В конце концов, Туркелов с неудовольствием и смущением признался, что сведения об отставке не совсем достоверные и построены по большей части на слухах. Я уже мало слушал его, все больше погружаясь в состояние лихорадки, доходящей до злости, а потому отвечал односложно.

      Тут наш разговор, медленно увядающий без более подробной информации, был прерван басистым криком:

      – Эх, народ эскадрольский, погуляем, машинкой прославляемые!

      Решили веселиться. Один рабочий залез на трактирную сцену и громко запел:

      Свитит месяц,

      Свитит ясный,

      Свитит ясная звезда!

      Танцем буйным и прекрасным заливается земля!

      Танцем буйным и прекрасным заливается земля!

      Свитит месяц,

      Свитит ясный,

      Свитит белая луна!

      Осветили путь-дорожку мне до милого двора!

      Осветили путь-дорожку мне до милого двора!

      Раз налево! Раз направо!

      Левой, правой мы идем!

      И подскакиваем быстро,

      Веселимся и поем!

      Раз налево! Раз направо!

      Левой, правой мы идем!

      И подскакиваем быстро,

      Веселимся и поем!

      Мне не спится,

      Не лежится,

      И