Райна, королевна Болгарская. Александр Вельтман

повинуясь властному голосу, стал расходиться; но тихо, как будто шел в неволю.

      Ой, дали Филину над собою волю,

      Заведет вас филин в темну ночь!

      пел явившийся снова гусляр. Приостановятся, прислушаются к песне: что поет гусляр? – а на душе грустно, что-то не так.

      Глава пятая

      Между тем сердце Райны предчувствовало ожидавшее горе. Оскудела в ней душа, взалкала крепости и не обретала; слезы катились потоком, тушили зарю. Нет ей утешения от любящих; гонит от нее старая Тулла подруг ее Неду и Велику и сама утешает ее ласками холодными, словами бездушными.

      Вдруг пожаловал в ее горницу нежданный гость, комис.

      – О чем она плачет? ты сказала ей? – спросил он по-армянски Туллу.

      – Нет, нет, и не думала, – отвечала Тулла.

      Райна вздрогнула, увидя комиса: в первый раз посторонний осмелился войти к ней.

      – Кто дозволил тебе вход в мои горницы, комис? – спросила она, вспыхнув.

      – Отец твой, королевна, – отвечал комис тихо.

      – Король, отец мой? где ж он сам? – проговорила беспокойно Райна.

      – О чем плакала ты, королевна? – продолжал комис, не отвечая на вопрос Райны. – Недобрый сон видела или какие-нибудь предчувствия?

      – О боже мой!.. Что ты на меня так смотришь? – вскричала Райна с каким-то невольным ужасом, взглянув на комиса, который устремил на нее черный глаз, возмущающий душу.

      – Участие, королевна, – продолжал комис, – горе искупается слезами…

      Взор Райны блуждал; она, казалось, искала выхода, чтоб бежать от этих страшных глаз и речей, не предвещающих добра.

      – Я и сам плачу! – прибавил комис, отирая сухие глаза свои, и не продолжал более.

      Как кровожадный ворон смотрел он Райне в глаза и каркал про беду. Все чувства ее онемели.

      – Тулла́, – произнес он шепотом, удаляясь, – успокой королевну!

      Старуха призвала на помощь себе Неду и Велику и повторила им приказание комиса. Обе они сами плакали, стараясь привести Райну в чувство. Когда Райна вздохнула, они торопливо отерли слезы свои.

      Райна стала приходить в себя, взглянула на них; сначала в этом взоре проявилась живость, на устах улыбка; но вдруг Райна схватилась за голову и, как будто припомнив что-то, содрогнулась и побледнела.

      – Неда, – произнесла она, – приходил комис… говорил что-то… я ничего не помню… голова кружится… призовите его.

      – Призову, – отвечала Тулла, бросив строгий взор на Неду и Велику.

      Неда и Велика стояли подле Райны молча и с трудом воздерживались от слез.

      – Что вы такие скучные? – спросила Райна. – Неда, и у тебя как будто заплаканы глаза!

      Неда припала к плечу королевны и, целуя его, чтоб скрыть выступившие на глаза слезы, отвечала:

      – Ничего, королевна.

      – Неда, мне никто еще не сказал, для чего был собор в отсутствии отца моего?.. Да где же он сам?..

      – Говорят, что Русь идет на нас войною, – отвечала Неда.

      – Да где ж король? – спросила она опять сквозь слезы. – Верно, какое-нибудь