Непрощенный. Лорен Кейт

волнуйся из-за этого, – сказал Кэм. – А теперь насчет твоей гитары. У нас немного времени.

      – Странно такое говорить девушке, вечность сидящей после уроков.

      – Это твое понятие вечности? – Кэм огляделся, и его зеленые глаза остановились на постере с котенком.

      – Это не было бы моим первым вариантом, – наконец сказал он. – Кроме того, ты не замечаешь вечность, когда тебе весело. Время существует лишь в спорте и печали.

      Кэм смотрел на нее, пока мурашки не побежали по ее коже. Лилит почувствовала, как вспыхнуло ее лицо, и не могла сказать, смущена она или рассержена. Она понимала, что делает Кэм, пытаясь смягчить ее разговорами о музыке. Он думал, с ней так легко играть?

      Лилит ощутила еще одну необъяснимую волну ярости. Она ненавидела этого парня.

      Он вытащил черный предмет размером с тарелку для хлопьев из сумки и поставил на столе Лилит.

      – Что это? – спросила она.

      Кэм покачал головой.

      – Я притворюсь, что ты об этом не спрашивала. Это миниатюрный гитарный усилитель.

      Она кивнула, вроде «ну конечно».

      – Я никогда не видела его, так что, эм-м…

      – Справедливо, – отозвался Кэм. – Нам нужна лишь гитара, чтобы подключить его.

      – Барроуз вернется через пятнадцать минут, – сказала Лилит, глядя на часы. – Двенадцать. Не знаю, как работает задержание после уроков там, откуда ты, но здесь нельзя играть на гитаре.

      Кэм был новичком, однако вошел сюда, словно владел этим местом. Лилит сидела здесь всю жизнь, она знала, как что работает и какой дерьмовой была эта школа, так что Кэму лучше было просто отступить.

      – Двенадцать минут, да? – Он закинул мини-усилитель обратно в сумку: встал и протянул руку. – Нам лучше поспешить.

      – Я не пойду с тобой… – запротестовала Лилит, позволяя ему вытащить себя за дверь. Они оказались в коридоре, где было тихо, поэтому она умолкла. И секунду смотрела на его руку в своей руке, прежде чем отдернуть ее.

      – Видишь, как все легко? – спросил Кэм.

      – Не прикасайся ко мне больше.

      Эти слова словно ударили Кэма в живот. Он нахмурился: а потом сказал.

      – Следуй за мной.

      Лилит знала, что ей нужно вернуться в класс, но ей нравилась мысль о небольших проказах – даже если ей не нравился ее партнер по преступлению.

      Ворча, она последовала за Кэмом, держась возле стены, словно могла слиться со студенческими постерами, поддерживающими ужасную баскетбольную команду Трамбулла. Кэм вытащил маркер «Шарпи» из сумки и в конце послания «Вперед, быки!» дописал «Быки-МУ-даки».

      Лилит была удивлена.

      – Что? – Он поднял бровь. – Однажды забыковал – на всю жизнь быком и останешься.

      На втором этаже они подошли к двери, на которой было написано «Музыкальный класс». Для того, кто пробыл здесь всего один день, Кэм, казалось, неплохо ориентировался. Он потянулся к ручке двери.

      – Что, если там кто-то есть? – спросила Лилит.

      – Группы собираются на первом уроке. Я проверял.

      Кто-то там был. Жан Ра был наполовину