В преддверии нулевой мировой войны. Олег Белоус

тогда, что за пистоль чудной у тебя! – царственная рука небрежно указала на пистолет.

      Романов прибодрился. Все же не зря он прослужил молодость в армии!

      – Пистолет Макарова под 9 мм. патрон, скорострельность 30 выстрелов в минуту, начальная скорость пули 315 метров в секунду, прицельная дальность 50 метров, убойная дальность 350 метров, – перечислил он спокойным, размеренным голосом.

      Петр искривил губы в довольной усмешке, брови поднялись. Настроение улучшилось. Ишь ты! Он мало что понял из рассказа узника, но бравый тон оценил. Ведает купчишка, выдал как по писанному. Глядишь, и сгодится для чего… Людишки, ведавшие воинский артикул, нужны в край! Петр дернул головой вбок, к плечу. Спросил нетерпеливо:

      – Изрядно! Откуда ведаешь сие?

      – В армии служил, офицером.

      Зрачки в круглых глазах Петра расширились, он придвинулся поближе, заинтересованно спросил:

      – В каком чине?

      – Капитан, финансистом служил!

      – Что за чин такой? Финансист? Инфантерия, артиллерия ведаю, сего чина – нет!

      – Заведовал деньгами, – стараясь как можно доходчивей пояснить царю, произнес Романов.

      – А, дьяк, – разочарованно протянул Петр, замолчал, пыхнул трубкой. Новые клубы дыма полетели по палате. «Для воинских дел пленник бесполезен…»

      – Хорошо, потешь царя, покажи, как стрелять из пистоля твоего.

      – Не могу государь, патроны кончились.

      Несколько мгновений Петр пристально вглядывался в глаза узника, пытаясь понять, что за диковинка такая патроны. Затем вспомнил, отливающие металлом и искусно сделанные колпачки, кои вставляли в мушкеты из будущего розмыслы с Пушечного двора. В глазах мелькнуло понимание.

      – Ну так сделай их!

      Некоторое время Романов молчал, борясь с охватившей его растерянностью.

      – Ваше величество, – он сделал паузу, стараясь получше подобрать слова, но так и не сумел, – не могу, для их изготовления много чего необходимо: станки, порох бездымный, состав для капсюля… – мгновенный страх липкой испариной обнял тело узника.

      Петр недовольно дернул уголком рта, но продолжил опрашивать пришельца. Его интересовало: нужный человечек попался, или так, дрянь никчемная.

      – Sprechen Sie Deutsch?

      – Нет, – покачал головой Романов.

      – По-немецки не говоришь. По-латински или греческий разумеешь ли? – Петр, хмуря брови, смотрел на узника.

      Тот лишь угрюмо мотнул головой, в глазах застыл страх.

      – Ведаешь ли, сколько пудов пороху нужно на батарею 4-фунтовых пушек на 50 залпов?

      – Не знаю, но я могу рассказать про город, о его армии…

      – Это ты и так все расскажешь!

      Ни к чему не годен! Петр стремительно вскочил, размахивая руками, забегал от озаренных лампадкой ликов святителей на иконах до двери. Присел на место. В расширенных глазах застыл необузданный гнев. Резко дернул шеей и плечом. Романов испуганно следил за изменениями выражения лица русского