Охотник. Эндрю Мэйн

что оно предлагает простое объяснение. Остается выяснить, соответствует ли эта теория имеющимся данным. Джулиан прочел статью, позвонил мне и посоветовал провести дополнительные исследования в этом направлении.

      Я бы не стал называть нас друзьями. Его жизнь разбита на пятиминутные отрезки, и ты с сожалением понимаешь, что сразу после разговора с тобой он перейдет к следующему номеру в очень длинном списке своих контактов.

      – Привет, Джулиан.

      Его голос мрачен.

      – Тео. Я слышал. Как ты держишься?

      Я не решаюсь спросить, о чем он слышал. О моем аресте – собственно, арестом это не было – или о Джунипер. Когда имеешь дело с Джулианом, не стоит удивляться, что он узнал о чем-то слишком быстро.

      Я решаю сказать то, что сказал бы менее эгоистичный человек:

      – Бедная девушка.

      – Ты хорошо ее знал?

      – Не очень. Не разговаривал с ней несколько лет. Даже не знал, что она работала поблизости. – Кажется я слишком настойчиво подчеркиваю свою непричастность.

      – Некоторое время назад я выделил ей грант.

      – Неужели?

      По правде говоря, узнать, кого еще финансирует Джулиан, я могу только на изредка устраиваемых им конференциях.

      – Так, мелочь. Просто услышал, что она была твоей студенткой, и автоматически одобрил. Она цитировала тебя несколько раз.

      Проклятье, лучше бы она забыла о моем существовании.

      – Понятия не имел. Я знал ее только как студентку.

      – У меня сейчас открыта ее страничка в Фейсбуке. Там столько сообщений! Наверное, она этого заслужила.

      Я не в курсе, а жаль. Я переключил телефон на громкую связь и открыл ноутбук. Первым делом мне попался ее профиль в твиттере. Я кликаю по нему и вижу фотографию.

      Это она. Улыбается.

      Я не видел этого лица и этой улыбки много лет. В памяти всплывают воспоминания. Джунипер была красивой девушкой. С необычной внешностью. Кажется, теперь я вспомнил: ее отец был ирландцем, а мать – с Гаити. Она сошла бы за бразильянку или любую другую красавицу смешанных кровей. Она была единственной в своем роде. Я бросаю виноватый взгляд на пробирку с ее кровью. По крайней мере, у нас есть ее ДНК…

      Постыдная мысль даже для биолога.

      – Я слышал, что медведь пойман.

      – Да, я видел его вчера вечером. Думаю, это хорошо.

      – Не понял…

      – Меня задержали и допросили, – сознаюсь я.

      – Ничего удивительного.

      – Наверное. Но сначала они думали, что это я ее убил.

      – Чертовски страшно, ага!

      – Я не шучу.

      – Слава богу, что они быстро разобрались.

      – Ну да… – тяну я.

      – Ты звучишь как-то неубедительно.

      – Что? Я ее не убивал.

      – Нисколько не сомневаюсь, – резко отвечает он.

      – Просто… Слыхал про первое впечатление? Часто оно становится определяющим.

      – Тео, ты меня уже запутал. Ты это о чем?

      – Сам