Сентенции Любви. Александр Алексеевич Ананьев

вопросов, или вовсе открывать рот. Да и шелохнуться не мог, лишь вбирал ее тепло всей кожей. Та аура окутывала меня снаружи, и грела внутри. Нельзя сказать определенно, что творится с тобой. Оттуда сюда, и все сразу. Она внутрь меня, а я в ней.

      Затем взяла мое лицо в ладони, пристально посмотрела глазами внутрь моих потаенных глубин, что прячутся в самых отдаленных уголках, кроются наиболее тщательно от любых касаний извне. Леди была невозмутима в ореоле своего несметного достоинства. Прислонив лицо ближе, коснулась поцелуем моей колючей щеки, провела нижней губой по восходящей диагонали так, что слегка распахнула свой чувственный рот. И ушла…оставив шлейф контрастной помады и гулкий звук своего аромата. Уже удаляясь в тень садовых угодий, она игриво вскинула ладонь, где двумя пальцами держала знакомый по виду предмет. «Не поворачивается!» – знает, что смотрю ей вслед. Сделала резкий взмах, и карточка, взлетев, легла на столик рядом со мной. «Увидимся ночью. Леди «М» – все тот же женственный рукописный стиль. Не так-то просто было перестать выглядеть тем, кем она меня оставила стоять, но я собрался и присел выпустить пар.

      Витражное остекление номера в «Sanremo» могло погрузить внутрь самого моря, нависая над кромкой прибоя. Если распахнуть высокие стеклянные двери, то с балкона вполне можно поймать пару капель прозрачных соленых брызг. «Вот здесь и встречу рассвет» – прозвучал голос внутри моей головы, лежащей на подушке. Закрылись глаза. Створ одной двери оставался распахнут, и шум воды, махом срубил с ног. Я всегда сплю обнаженным, и в этот раз оно так. После заката холодает, ночью бывает вполне прохладно, и влажно. Прозрачные занавески назойливо колышутся поднявшимся ветром. Пришлось встать, прикрыть дверь. Ложась обратно, довелось ощутить неожиданное тепло прикосновения. Изображение в моих глазах мерцало в свете ударов молнии за окном. На море буря. В комнате темно, но частые вспышки разрядов отражаются от зеркальных поверхностей и дают эффект колхозного дискотечного стробоскопа.

      Поворачиваюсь на другую сторону постели, и вижу Ее, укутанную в толстенное белоснежное слегка прохладное пуховое одеяло. Лежит на подушке, пристально смотрит в меня, источая блеск своего желания. Лицо беззащитно вне дневного покрова макияжа, как бывает у сонных и эротически сложенных женщин. Легкое влекущее смущение глаз, игривое положение пухлых губ зовет внутрь себя. Чувствую, как под одеялом прохладная ножка, покрывает меня. Пальцы робко прижались, и, согнувшись в фалангах, ухватили за сужающееся к верху крепление ягодичной мышцы в углублении поясничного ромба. Влечет придвинуться ближе, начинает прикусывать кожу ногтями. Прислоняясь к моему уху, шепчет: «Ты ждал этой встрече годами, и это мой возраст…». Прекрасное лицо застыло в легком застенчивом выражении. Благоухающая кожа натянута без складок, какие бывают при работе мимических мышц. «Но как тогда она говорит со мной? И чем я слышу тот голос?!» – мелькают мысли в голове, а кожа моего тела без устали сотрясается