Ловцы душ на «Обероне». Сергей Юрьевич Валов

в эфир, открытым текстом, буквально выплескивал свое отчаяние бортовой радист.

      В основном сообщения касались внезапной и одновременной гибели всего экипажа, а дальше он начинал нести какую-то мистическую белиберду…

      – Вот здесь, пожалуйста, поподробнее. – Заинтересованно попросил Ярославцев.

      – Очень сожалею, что вынужден разочаровать вас, товарищ капитан, но подробностей вам не услышать от меня даже под пыткой. В их мало-разборчивом и бессвязном лопотании даже я не смог уловить, хоть какой-нибудь маломальской конкретики. Ни единой ключевой фразы или словечка, за которое можно было бы зацепиться. Поэтому, хотите, верти, хотите, нет, но мне больше нечего добавить, Константин Сергеевич.

      – Ну, что ж, и на том спасибо. Как говориться: «Чем богаты, тому и рады». Ваши люди уже погружены на бот. Можете беспрепятственно возвращаться на свой корабль. Капитан Дормидонтов проводит вас до стыковочного модуля.

      – Надеюсь, в следующий раз мы встретимся в более приятной обстановке. А в память о нашем мимолетном знакомстве позвольте мне сделать вам маленький босяцкий подгон? – Вальков изобразил дежурный поклон и выложил на стол довольно крупную золотую монету. – Эта знаковая вещица проинформирует любого джентльмена удачи о том, что когда-то вы очень здорово подсобили «Вольному братству».

      Ну, и само собой оградит ее хозяина от лишних неприятностей. – С этими словами пиратский капитан вальяжно попрощался с находившимися рядом Ангелами и неторопливо направился к выходу, подхватив под руки виновато переваливавшихся с боку на бок телохранителей.

      – Майор Власов?! – запросил командира штурмовой группы Ярославцев.

      – Да, мой капитан?

      – Вашей группе «Отбой». Собирайте своих людей и возвращайтесь на борт. Сколько для этого вам понадобиться времени?

      – Через двадцать шесть минут я засвидетельствую дежурной смене свое почтение.

      – Даю на все, про все ровно полчаса. И попрошу провести завершающий этап операции без ухарства и бахвальства. Проявите так сказать «революционную сознательность».

      – Сер! Разрешите только расписаться лучеметом под бортовым номером их корабля? – возбужденно попросил бывший спецназовец.

      – Ну, соблюдение этой святой традиции я не могу вам запретить. Только смотрите, не продырявьте им обшивку.

      – Вам не о чем беспокоиться мой капитан! Я уже замерил ее толщину.

      – Внимание и повиновение! – приказал экипажу Ярославцев, и как только в отсеках наступила тишина, внезапно обратил свое командирское око на задремавшего Кочетыгова:

      – Виталий Викторович!

      – Да! – тот встрепенулся и шмыгнул носом.

      – Там твои деликатесы еще не протухли?

      – Ни как нет сер! – обрадовано отрапортовал и даже подскочил с операторского кресла инженер-энергетик. – Все сохранено в самом наисвежайшем виде.

      – Через час объявляю общий сбор в кают-компании. Отметим годовщину свадьбы, а заодно и обсудим