В ином свете. Мистика и фантастика. Виктор Мельников

дозвониться до Евы так ни к чему и не приводят.

      Однажды, вернувшись с работы, я не застаю жену дома. Она исчезает. Сотовый молчит. Всё повторяется в точности наоборот, где жена занимает моё место. Я злюсь на весь окружающий мир, а на себя – больше всего.

      Еду домой к Еве. Она сама зовёт меня к себе. Понимаю, что эта девушка, может быть, рассчитывает на очередной подарок. Не всё так просто у неё. Но я не хочу быть любезным в этот раз. Я сам не знаю, зачем к ней направляюсь, прошло ведь несколько дней, прежде чем она сама удостоила меня своим звонком.

      Всё время в пути думаю об Ирине – куда чёрт её понёс? Не зря она тогда упоминала каких-то молодых мужчин. Знать бы, где она есть…

      Но оставлю…

      В квартире Евы снова чувствуется запах сгоревшего пороха. Она стоит ко мне спиной, а когда поворачивается, – я вижу женщину в годах, за пятьдесят. Почему-то я к этому лёгко отношусь. Меня не пугает преждевременная старость Евы. Как ни странно, но меня не цепляют за живое её проблемы и состояние здоровья, о которых она второпях рассказывает, а ведь всеобщее уважение и влияние – это есть возраст. Но для меня она здесь и сейчас пустое место.

      Она плачет, слёзы текут по обвисшим щекам. Я развожу руками, здесь я бессилен.

      Ева говорит:

      – Я превращаюсь почему-то в некрасивую женщину… Я старею… Со мной происходит что-то не то… Это болезнь, или зараза, не понятно… Я несчастна – Игорь, пожалей меня. Помоги, прошу!

      Есть женщины, с которыми хорошо, но без которых ещё лучше. А есть женщины, с которыми плохо, но без которых ещё хуже. Даже в лучшие времена я определял Еву к первой категории. В теперешней ситуации, я понимаю отчётливо, требуется бежать, бежать и бежать, пока Ева не сгорела совсем в наступающей старости. Но я стою и смотрю на неё. Жалости нет. Полное равнодушие. Как будто так должно и быть, естественный процесс.

      – Мне пора, помочь не могу, иди к врачам, – быстро говорю и ухожу. Моё место не рядом с этой женщиной.

      Домой возвращаюсь в возбуждённом и, не знаю почему, весёлом настроении. Это, наверное, потому, что так легко расстался с Евой.

      Вхожу в подъезд, поднимаюсь по лестнице. Теперь я могу догадываться, кого встречу, если вернулась жена. Однако я боюсь анализировать последние события. Они не поддаются логике, мне становится смешно, и я нервно смеюсь. От безысходности. Сосед здоровается и как-то странно смотрит на меня. Но мне на него плевать.

      Возле своей квартиры я снова улавливаю знакомый запах. Сгоревший порох?..

      Вставляю ключ, распахиваю дверь, захожу – вижу трёхлетнюю девочку. Она смотрит на меня жалостливыми глазками. Где-то я её видел… Кажется, на пожелтевшей чёрно-белой фотографии…

      Обратный процесс – тоже смерть, безобразное явление природы. Это всё должно оставаться в тайне, без посторонних глаз.