Шамиль – имам Чечни и Дагестана. Часть 1. Муслим Махмедгириевич Мурдалов

атаковать партию и отбросить ее в горы. В час мы начали переправу, в 2 часа поднялись на равнину, кавалерия встала лицом к горам уступами слева пехота выходила и стягивалась на правый фланг кавалерии, занимая отрезками правую возвышенность. Неприятель занимал возвышенность, за которою скрывался, прикрывая Дыдымскую дорогу. Эта возвышенность с обеих сторон оканчивалась курганами, доставлявшими ей фланговую оборону и представляла собою сильный бастионный фронт. Дыдымская дорога проходила сзади левого кургана. Едва 3 роты вышли на равнину, прилежащую горам и на которой кавалерия вела перестрелку, как Козловский подскакал к Волотскому и объявил ему, что медлить ничего надо тотчас атаковать высоту. Пехоту я поведу на правый курган, выже поддержите меня общей атакой кавалерии и старайтесь охватить левый курган и броситься на Дыдымскую дорогу; все что собью я попадет в ваши руки. Волотский просил его дождаться остальной подходившей пехоты. Козловский отвечал, что она успеет прийти и поскакал вперед. Волотский, при котором генерал велел мне быть во время откомандировки от него кавалерии, послал меня к Козловскому спросить у него зачем ему нужна эта гора и для чего он ее хочет брать. Козловский выслушав меня отвечал «Скажу после», и приказал 3-м ротам следовать за собой, подойдя на выстрел крикнул ура, и через минуту высота и правый курган были в наших руках. Неприятель сделал залп, который пронесся по верху и не выдержал бежал оставявозвышенность. Кавалерия услышала ура пехоты, бросилась вперед, часть ее вскочила на среднюю возвышенность, левые сотни понеслись по Дыдымской дороге. Мы преследовали Татар в самые горы. Насилу остановили казаков, разгоряченных преследованием, неприятель был до того сконфужен, что не оказывал даже сопротивления. К вечеру мы воротились к крепости. Во время обратной переправы чрез Сулак я ехал с Волотским, к нам приезжает Козловский. Он обратился ко мне. С тех пор, что на Кавказе стали спрашивать за чем, почему и для чего Татары начали бить нас, прежде у нас ничего не спрашивали и мы их били. Понимаете? Понимаю, отвечал я, больше говорить было мне нечего. В заключение скажу, что он меня чрезвычайно любит, и я его тоже, потому что это благороднейший и добрейшей души человек, но я бы не дал ему 5-ти человек в команду, именно потому, что храбр до безумия. На другой день, Волотский и Козловский решились упразднить полуразрушенное укрепление, и мы пошли назад к Султан-Янчи-Юрту, в Чир-Юрте генерал с пехотной занял для нашего прохода дефилей, но нас не преследовали, и кавалерия наша соединилась с отрядом Фрейтага. Когда Фрейтагу рассказали дело, он покачал головой и сказал обоим полковникам, что вчера они вели себя как дети, счастье ваше что не Шуаиб-Мулла командовал противу вас, вы бы не перешли назад в Сулак. Зачем вы его переходили? Очень благодарил Козловского за его решительность идти к Миятлам. Я за вас боялся очень полковник, но теперь говорить нечего, гарнизон