Потерянный свет. Олеся Зарксова

чем утешить или подбодрить, просто обнимаю его, подвинувшись ближе и стараясь не касаться раны. Длинные рукава туники не позволяют рукам замерзнуть.

      – Вроде легко, а как-то тяжко на душе… Почему?

      Сначала прислушавшись к себе, а потом немного подумав, Шин задумчиво и почему-то шепотом отвечает:

      – Это из-за теней…

      – Разве их не манит луна? Сегодня ее нигде нет…

      – Просто она позади, вот ты и не видишь ее.

      Его сердце начинает биться быстрее, но я и без этого понимаю, что он врет.

      Если подумать, ночь как дикий зверь манит своим бледным глазом. Его первая половина темная и холодная, а вторая часть светлая и теплая. Они сменяют друг друга, когда зверь ворочается, стараясь рассмотреть мир, который он обволакивает. Или, может, это две птицы, одна феникс, а вторая какой-нибудь дух, вечно гоняющийся за своим собратом.

      – А почему ты не спишь? Тебе нельзя напрягаться.

      – Кошмары… Хотел погулять и тебя увидел. Лучше останусь вместе с тобой…

      Со мной?..

      Слова брата затрагивают непонятные чувства внутри, от которых просыпается беспокойство.

      – Ты никогда не уйдешь?

      – Нет… – осторожно отвечает брат. – К чему вопрос?

      – Даже если тебя позовут в Совет? Или нас отправят на разные задания? Или гильдия распадется?

      – Откажусь. Буду упрашивать до последнего… Такие гильдии – как Черный мир – не распадаются. А ты? Ты не бросишь меня?

      В вопросе проскальзывает нотка надежды.

      – Всегда вместе…

      Звучит прекрасно…

      И не смотря на свои уверения, засыпает все-таки Шин, улегшись на моих коленях со спокойной улыбкой. Вот кого будить действительно жаль. Погладив и подергав его за волосы, все же решаю не будить.

      Если мир приносит каждому существу бремя, можно ли избавиться от него?

      Тихое завывание ветра и теплое дыхание под рукой не дают вновь забыться и впасть в задумчивость, постоянно напоминая о реальном мире, раскрывающимся прямо перед глазами. О том месте, в котором нам суждено находиться против нашей воли без возможности исчезнуть или уйти.

      Нам… обоим.

***

      Утренний лучик скользит по векам и вырывает из полусна. А едва удается разлепить их, как приходит понимание.

      Мы все-таки уснули на крыше. Вдвоем.

      Потянув сестрицу за щеку, не удерживаюсь от тихого смеха. Именно он и становится причиной ее пробуждения, причем, похоже, более тяжелого.

      – Доброе утро, – произносит мой голос.

      Фыркнув и потянувшись, девушка еще сонными глазами обводит крышу и светлеющее небо в предрассветной тишине. Утренняя прохлада приятно морозит, но привычно напоминают о себе рана и голод.

      Остаться бы здесь еще ненадолго… Но если уйдем сейчас, можно будет незамеченными позавтракать. Или лучше пойти в город? Как ни как сегодня продолжение фестиваля с нашим участием. На этот раз точно не отвертеться… А значит,