Тайна дома Морелли. Маленка Рамос

что с ней делать. Кончиками пальцев провел по грубой рыхлой поверхности. Затем поднес картину к глазам и сосчитал овечек – их было три, хотя в глубине пейзажа виднелось дерево, из-за которого торчали задние ноги четвертой овечки. Забавно, подумал мальчик. В это мгновение что-то привлекло его внимание. Он сузил глаза и всмотрелся в домик, точнее, в одно из его окон.

      – Ух ты. Как интересно.

      Он выдвинул ящик стола, достал небольшую лупу с несколькими увеличениями и поднес к картине. К его удивлению, в одном из окошек виднелось что-то вроде человеческого лица. Внутри домика явно кто-то был, как бы ни абсурдно звучало подобное предположение.

      – Кому пришло в голову рисовать на картине лицо, если его почти не видно? – пробормотал Дэнни, продолжая всматриваться в крошечный овал. – Да и овечкин зад позади дерева тоже выглядит как-то странно.

      Он провел пальцем по крошечному прямоугольнику окна. Ему пришло в голову, что это случайное пятнышко или мазок краски, принявший форму лица, но было очевидно, что это не так. Он внимательно осмотрел дощечку через лупу, надеясь обнаружить в одном из уголков подпись автора. Но там ничего не было. Тогда он перевернул дощечку, и холод пробежал у него по спине. На тыльной стороне красовалась надпись:

      ПРИВЕТ

      – Привет, – прошептал мальчик, будто бы отвечая автору пейзажа. Некоторое время в недоумении таращил глаза на карандашную надпись, снова перевернул пейзаж и замер. – Ничего себе…

      Долина изменилась. По крайней мере так показалось Дэнни, когда он повертел дощечку в руках и снова увидел домик и пейзаж. Он готов был поклясться, что небо уже не было таким синим, а белые пятнышки приобрели сероватый оттенок и даже будто бы стали чуть темнее. Он переместил лупу и навел ее на пруд и веревку с висящим бельем, которое будто бы раскачивал ветерок. Лицо в окошке стало более заметным, более отчетливым. Если в первый раз Дэнни казалось, что это случайный мазок бежевой краски с двумя точечками, теперь, поднеся лупу к окну, он ясно видел, что у лица совершенно точно есть глаза: заметны были даже брови, а на голове – что-то вроде шляпы. Он сосредоточенно хмурился, изучая каждую мелочь. Когда лупа добралась до овечек, он не удержался и вскрикнул, а пальцы выронили лупу. Четвертая овечка исчезла. Он уже не видел две задние ноги, не видел и овечкиного зада, чуть выступавшего из-за дерева. Сейчас он видел… ее морду! Получается, все сделалось наоборот? Но этого не может быть! Охваченный паникой, не веря своим глазам, он наклонился и дрожащей рукой подобрал лупу с пола. На этот раз овечка смотрела прямо на него, взгляд ее больших черных глаз был сосредоточен на невидимой точке, а уши свисали по обеим сторонам головы.

      – Нет, это какая-то ерунда, – прошептал мальчик.

      И тут морда овечки изменилась. Это произошло медленно: губы едва заметно разъехались в стороны. Рот кривился насмешливо и недобро, и, наконец, на морде появилась что-то вроде зловещей улыбки. Увидев ее, Дэнни вскрикнул, швырнул картину в угол комнаты и бросился на кровать так порывисто,