Тайна дома Морелли. Маленка Рамос

Присмотревшись, она поняла, что Алан что-то видит.

      – Боже, – она по-змеиному юркнула назад под одеяло, придерживая его руками, как маленькая испуганная девочка. – Честное слово, Алан: я такого не надевала. Клянусь, я легла в обыкновенной длинной рубашке! Господи, я же почти голая!

      – Наверное… Наверное, ты ошиблась и случайно взяла с полки другую рубашку.

      Мэри Энн смущенно заморгала. Алан застыл, лицо его побледнело.

      – Да, я не включала свет. Я думала, что…

      – Ничего страшного, успокойся. – Алан готов был умереть на месте. Шепот умолк, зато его возбужденная плоть отзывалась теперь настолько очевидно, что сложно было это скрывать. – Давай-ка тебе температуру померяем.

      Градусник все еще держала Мэри Энн.

      – Мне жаль… Мне правда очень жаль, – прошептала она. – Боже, стыд какой.

      Мэри Энн сунула градусник под мышку. Затем улеглась и прижала руки к груди. Понемногу она успокаивалась. Неприятный момент остался позади.

      – Я врач, Мэри, – Алан готов был соврать, чего прежде не позволял себе ни разу в жизни. – Я привык к голому телу, я вижу его перед собой ежедневно. Тебе не о чем беспокоиться, дорогая.

      «Ха-ха-ха» – чей-то смех отчетливо прозвучал у него в голове; Алан резко обернулся.

      – Ты слышала?

      – Слышала – что?

      Она пожала плечами.

      – Ничего. Наверное, твои сестры смеются внизу. Давай-ка градусник. – Он посмотрел на ртутный столбик и улыбнулся. – Температура нормальная, но ты очень бледна. Ничего не ешь в последнее время. Надо обязательно как следует питаться. Ты похудела, хотя казалось бы, куда больше. Первоначальная наша задача – твое питание. Тебе ни в коем случае нельзя терять вес, Мэри.

      Он сунул градусник в пластмассовый чехол и положил обратно в ящик столика.

      «У нее соблазнительные груди, не так ли, доктор?» – вновь прозвучал все тот же голос.

      – Ты слышала?

      – Я сказала, что ты очень хороший человек.

      Алан наклонился, нежно поцеловал ее в лоб и накрыл одеялом. У него возникло впечатление, что разговора в гостиной попросту не было или с тех пор прошло много лет, а все, что происходит сейчас в этой комнате, казалось ему нереальным. Он хотел обнять ее, но не решился.

      – Я завтра снова зайду. Отдыхай. И, прошу тебя, Мэри… ешь нормально…

      Он поднялся с кресла. По крайней мере попытался. Мэри взяла его за руку и пристально смотрела ему в лицо. Ее губы были крепко сжаты, а на глазах выступили слезы.

      – Мне страшно, Алан, – прошептала она. – Страшно за дочку… За меня, за сестер…

      – Если я тебя сейчас обниму, я пропал. – От собственных слов у Алана закружилась голова. Что он несет? Как смеет?

      Она приоткрыла рот, словно собираясь что-то сказать. Осторожно приподнялась, придерживая свободной рукой на груди одеяло, и посмотрела ему в глаза. В этот миг Алан воплощал собой полнейшее отчаяние, слабость и уязвимость.

      – Можно я тебя обниму…

      Она прильнула к нему всем телом. Погладила шею,