Между вами я. Янина Хмель

оро случится со мной. Я думала о ней отдалённо. Я верила, что мне ещё можно помочь.

      Можно ли думать о смерти всерьёз? И не важно, случится она в глубокой старости, от тяжёлой болезни или внезапно из-за несчастного случая.

      Я умирала медленно. Мои кости крошились внутри тела. Уже неделю я не приходила в себя. Но всё равно чувствовала боль во всём теле. Даже несмотря на то, что мой доктор колол мне морфин сверх нормы. Он полагал, что боль притупится. Но он ошибался.

      Но что случилось теперь? Куда ушла та боль? Куда я вышла из умирающего тела?

      Никита сидит около меня и бережно держит мою бледную ладонь – кисть, обтянутую кожей. Мои кости продолжают крошиться внутри.

      – Нина… – Никита целует мои пальцы.

      Но я не чувствую его поцелуй. Почему я не чувствую прикосновение его губ? Всегда чувствовала. Пусть сквозь боль, но чувствовала.

      Я перевожу взгляд на свою ладонь. На ту, что он держит. Потом мой взгляд останавливается на той ладони, которой я могу сейчас пошевелить. Почему она прозрачная? Что происходит?! Внутри меня разрастается паника. Почему он не замечает, что я отдаляюсь?..

      В палату заходит доктор и просит Никиту пройти с ним. Никита ещё раз целует мои пальцы и опускает руку вдоль тела, потом выходит из палаты за доктором. Я покорно следую за ними. Как тень.

      Доктор расстроенно потирает переносицу, не находясь в словах, – плохой знак.

      – Боюсь, ничего хорошего в ближайшем будущем её не ждёт.

      – Она умирает, так? – Сквозь зубы произносит Никита.

      Он сдаётся? Он принимает мою смерть? Я умираю?! Меня бьёт леденящий душу озноб, и я трясусь всей оболочкой.

      – Она впала в кому.

      Я прикрываю рот руками, сдерживая крик. Но тихий стон всё равно вырывается из груди. Но почему его никто не слышит? Почему никто не реагирует на него?..

      Никита на мгновение закрывает глаза. Прозрачный кристаллик катится из уголка его правого глаза и застывает на щеке. Я его замечаю, потому что стою справа от него. Дрожащей рукой я прикасаюсь к его щеке. Но он ничего не чувствует. Только едва вздрагивает, но, видимо, сам не понимая отчего.

      – И что теперь? – Вытягивает он из себя. Голос его дрожит. Он волнуется, но старается это скрыть. Только я замечаю. Потому что знаю его лучше, чем он сам.

      – Она не придёт в себя. Практически все кости раздроблены. Важные органы повреждены. Болезнь поглощает её. Ей не вернуться в это тело…

      Последнее предложение эхом отдаётся в моих висках. «Ей не вернуться в это тело…»

      – Она умирает? – Этот вопрос даётся ему с большим трудом. Он корчится от боли, когда эти слова слетают с его губ.

      Доктор едва заметно кивает.

      Никита отходит в сторону, справляясь с нахлынувшей тошнотой. Я двигаюсь за ним, но моментально застываю, когда он опускается по стенке в углу, прижимая голову к коленям.

      – Мы не отключим аппараты, пока не будет подписано ваше согласие.

      Удаляющиеся шаги доктора всё ещё звучат эхом в стенах коридора. Я впитываю боль Никиты как губка. Меня терзают муки совести. По моей вине он сейчас страдает. От этого мне больнее вдвойне.

      Вытирая слёзы рукавом, он возвращается в палату и садится около моих ног. Около тех ног, которыми я не могу пошевелить.

      – Не оставляй меня, – всхлипывает он, пристроив голову мне на ноги.

      Что ж, мне не вернуться в это тело.

      Я смотрю на лежащую девушку, прикрытую белой простынёй до груди. Лицо ещё не закрыто этой простынёй, но, думаю, до этого момента осталось недолго. Щёки впали. Губы высохли. Бесчисленное количество аппаратов следят за последними вдохами и выдохами.

      Это было моё тело. Оно принадлежало мне двадцать пять лет. Теперь оно стало самым чужим и ненужным.

      Я ещё не понимаю, что происходит, но отчётливо знаю, что с этой кровати человеком я больше не поднимусь. Что же осталось от меня? Оболочка. Сосуд. Или то, что внутри оболочки? Кто я теперь? Или что? Я больше не чувствую боли от разрушения костей. Мне не хочется пить. Мне не хочется спать. Но мне ужасно хочется жить!

      Я медленно останавливаюсь около Никиты и кладу ему на плечи свои руки, цвет которых теперь стал пепельным, а не бледным. Почему он не чувствует моё присутствие?

      Никита внезапно поднимает голову вверх и втягивает воздух глубоким вдохом.

      Или чувствует?..

      – Я хочу, чтобы ты была рядом.

      Так вот она я. Между тобой и этим телом. Телом, в котором больше нет жизни.

      – Мне больно…

      Я знаю. Я вижу. Но я не чувствую! Куда делись мои чувства?!

      Никита целует меня… вернее, моё тело, в лоб, и собирается уходить. Он останавливается около двери и тихо произносит:

      – Но почему я чувствую твой запах? Твоё присутствие…

      Я стою в сантиметре от него.

      Почему? Потому что я рядом.