Условия жизни. Камиль Халмурадов

что сейчас я думаю как будто это был сон.

      Все начиналось так.

      Однажды нам домой позвонили и сообщили матери, что ее отец умер, а ее мать находится в тяжелом состоянии. Мать сев на первый же самолет полетела в Петербург, а мы втроем остались ее ждать.

      Мне казалось, что это самое плохое что могло с нами случиться, но к сожалению я сильно ошибался.

      Прилетев назад, я думал что прошла вечность и как то вечером за общим столом, мать предложила нам переехать в Питер.

      – Там осталась от ее родителей большая трехкомнатная квартира на Васильевском острове и для отца будет смена обстановки в служебной деятельности, сказала она. Подумав и обсудив предстоящие перемены, на этом и решили.

      Перевод отцу дали неохотно. Первый заместитель министра МНБ (Министерство Национальной Безопасности), был хорошим другом и учителем отца. Давно, еще в прошлой жизни, когда служили вместе, на войне, тогда еще Афганской, поэтому сейчас знали друг друга как «облупленные». Придя однажды к отцу на работу, я услышал их разговор, в кабинете был отец и д. Гулам, как все его называли Гулам Садыкович.

      –Алик, так называл он моего отца, другие же Алихан Батырович Бекханов, ты точно решил ехать? Смотри другая страна, другие законы, неужели тебе здесь плохо?

      –Гулам Садыкович, пойми же ты, она моя жена, хоть мы не расписаны, у нас есть дети, я очень ее люблю и не хочу ее терять.

      Потом я отвлекся от разговора, да и честно говоря я не понимал и половины того о чем они говорят, взрослый разговор вот и все. А отвлекся по тому, что по лестнице услышал шум, как будто кто-то поднимался. Потом шаги пошли по коридору, они стали приближаться ко мне, к коридору где я находился за дверью к отцу в кабинет. Сердце застучало у меня еще быстрее, т.к. у нас не было принято подслушивать разговоры взрослых. Я это сделал потому, что очень боялся что отец не поедет, откажется. Не представлял что может случиться такое, что мы расстанемся. Но если честно, еще я очень хотел посмотреть Питер, жить в нем, ощутить его грацию и всю красоту изнутри (о чем сейчас очень жалею, лучше бы продали эту квартиру и остались жить там дома. О Аллах, почему нельзя все вернуть назад, хоть бы раз в жизни?)

      Меня тогда спас случай, опомнившись я услышал голос отца, как он говорил: «Ладно, ладно, хорошо, пусть будет так Гулам Садыкович!». Я подумал что он согласился остаться, но не мог с этим согласиться, позволить разрушить наши планы и вошел в кабинет.

      Войдя, я поздоровался с ними, потом пройдя к отцовскому столу я сел в кресло и серьезным видом сказал:

      –Дядя Гулам, ты понимаешь что мы должны ехать с нашими женщинами. Мы их любим и поэтому должны оберегать их и как мужчины не оставлять и не подвергать опасности. Хоть и не принято было мне вмешиваться в разговоры старших, а после сказанного я посмотрел в сторону отца и увидел его неодобрительный взгляд моего поступка, но своим взглядом я просил его помощи. Они оба стояли без слов, молчали, то ли думали о своем, то ли были в оцепенении от услышанного.